Книга Дорога к себе, страница 6 – Ольга Назарова

За Антоном Вяземским наблюдала не только супруга, но и кот Ирины Семён Семёнович Горбунков.

Он, как существо, занятое и уставшее за рабочую неделю, наслаждался заслуженным отдыхом, не забывая прислушиваться к рассказу хозяйки.

— Хотя я и так всё знаю — она же мне лично рассказывает. Вот… дорваться бы мне до этого паррразита!

Кот с боевым заслуженным опытом по низведению до уровня мыла и сшибанию всяких разных ненадёжных типов, пристающих к его хозяйке, многое может сделать… Только вот добраться до того загадочного места под названием «работа» он, увы и ах, не в состоянии.

Пришлось Семёну Семёновичу ограничиться оказанием ежедневной стрессокогтительной и нервоумурлыкивающей помощи.

Ирина тоже невольно отвлеклась от обсуждения своего упёртого до невозможности работодателя, глядя, как её отец встретился с петухом…

— Мам… а чего это он делает, а?

— Бежит, а теперь прыгает. А вот сейчас орать будет, что я во всём виновата и распустила проклятый курятник.

— Ма-ри-нааааа, это тыыыы в… ёммм… ааатаааа… — отрывки слов, потерявшихся от повышенной физической активности Антона Игоревича, застревали в кустах и опадали бессильным прахом на дорожки.

— Помчался деду твоему жаловаться, — рассмеялась Марина. — До сих пор не понял, чудак-человек, что Игоря Вадимовича всё это чрезвычайно развлекает. Он утверждает, что Антону физическая нагрузка только на пользу, и если петуху это не сложно, то пусть он и дальше… гм… сторожит территорию.

— Петуху, как я понимаю, это совершенно не сложно!

— Именно. Весь курятник с нетерпением ждёт, когда же начнётся очередная серия, а деда твоего зовёт полюбоваться на дивное зрелище его личная курица.

— Марфунья уже стала лично дедовской?

— Да, он попросил меня её уступить — утверждает, что у этой курицы больше химического чутья, чем у подавляющего большинства его ассистентов и помощников. На ночь Марфунья уходит в курятник, а утром — бежит к твоему деду. Да… мы отвлеклись, извини… так что там с Николаем?

— Он, насколько я понимаю, вбил себе в голову, что я должна стать его женой. Причём всё это без малейших признаков влюблённости, я уж про остальное молчу. Мне лично он приятен примерно, как сероводород!

Мать и дочь переглянулись и абсолютно одинаково скривились, благо обе, как химики преотлично представляли себе сей «дивный аромат».

— А нейтрализовать? — Марина Леонидовна подняла брови.

— А как? Нет, я уже дозрела до идеи устроить какой-нибудь дивно вонючий эксперимент, специально для этого недотёпы, но он-то свалит, чтобы прийти завтра, а мне в вони работать…

— Нда… но всегда можно что-то придумать! — Марина хулигански подмигнула дочери. — Не дрейфь, прорвёмся — не жидкостью, так паром!

— Лучшее — враг хорошего! — провозгласила Марина Леонидовна, почёсывая за ухом истошно мурлыкающего кота Горбункова.

— Само собой, — согласилась Ирина. — Правда, для этого типа я готова использовать все самые лучшие противоКольные средства!

— Ты щедра! — одобрила её мама. — Но у нас есть некоторые ограничения… Во-первых, нельзя делать какой-то опыт, из которого можно делать вывод, что ты устроила специальную диверсию. Во-вторых, нельзя использовать то, что может запачкать лабораторию.

— Или завонять… — мрачно добавила Ирина.

— Именно.

— Хотя… я бы ему даже второй фракции АСД не пожалела бы! — припомнила Ирина один из самый отвратительно воняющих препаратов ветеринарии.