Книга Дорога к себе, страница 8 – Ольга Назарова

Николай и представить себе не мог, что его присутствие настолько неприятно. Все намёки Ирины он относил на то, что она ещё не поняла и не осознала, что ей привалило такое счастье — перспектива обладания в качестве спутника жизни таким человеком, как старший из братьев Мироновых!

Он даже иногда сердился на её недогадливость, впрочем, довольно снисходительно, машинально поправляя идеальный галстук и идеальные манжеты.

— Что с неё взять… глупышка.

Тот факт, что глупышка была учёным, знала явно больше, чем он сам, умела тоже немало, да и вообще, никаких глупостей, кроме неоправданной снисходительности к его брату не творила, никак его не смущал.

— Женька — редкий дурень! И почему она его терпит? Последний случай с его пребыванием в абсолютно недостойном виде — вообще полное безобразие! Надо бы с ним серьёзно поговорить и объяснить, что его частое присутствие у Ирины Антоновны совершенно неуместно!

Правда, сейчас Николай был слегка занят и именно поэтому отвлёкся от воспитания младшего брата.

Николай невольно вспоминал слова отца, сказанные когда-то: «Ты — старший брат! Это и привилегия — если что покомандовать младшими в своё удовольствие, но и ответственность…»

— Ответственность, удовольствие? Да я бы с наслаждением этого избежал! Но кто меня слушал-то?

Николай ещё в раннем детстве понял, что он — особенный, самый-самый… поэтому появление в его жизни брата Андрея для него было шоком. Нет-нет, родители рассказывали ему о том, что будут любить его по-прежнему, о том, что брат — это хорошо, но у него была своя точка зрения.

Делиться чем-то с Андреем, а потом и с Евгением он нипочём не желал! Нет, хватало и места, и игрушек, и одежды, но это были исключительно его родители, а теперь… теперь ещё чьи-то!

После нескольких скандалов с требованием убрать «это вот» из его жизни, он понял — ничего не получается, а раз так, то надо сделать, чтобы он всё равно был самым-самым. Он успешно подмял под себя более податливого Женьку, руководя его поступками, как опытный кукловод, а вот с Андреем не вышло. Проклятая музыка… Как же он ненавидел её!

— Музыкального слуха нет… ну, и что? Это ерунда! А вот то, что у Андрея он есть… — трагедия была именно в этом — у среднего брата было что-то лучше, чем у него самого!

Как же он радовался, когда выяснилось, что Андрей боится зрительный зал! С каким наслаждением он бил по больному, растравляя фобию брата, подговаривая Женьку делать то же самое!

— А этот дурачок и слушался! Он всегда меня слушается… — хмыкал Николай. — Правда… сейчас как-то от рук отбился, слишком часто вокруг Вяземской крутится. Надо с ним будет поговорить, но позже, позже.

Женьке как раз очень надо было с кем-то побеседовать по душам… Вот бывает такое — надо выговориться, словно слова, которые клубятся в голове, настырным писком верещат в ушах, но истинную силу обретают только, когда сказаны вслух. Да не просто вслух высказаны, но ещё и услышаны неравнодушным человеком.

К отцу ехать с такой ерундой Женька не решился… К маме? Этот вариант вообще не рассматривался. Она не поняла бы.

— Колька? Ну да… как же! Ему-то уж точно рассказывать нельзя. У него приступ оскорблённой гордости случится.

Няня Зина выслушала бы с радостью и даже поняла бы, но был один человек, с которым надо было поговорить по другому поводу, а если разговор пройдёт нормально, то и о том, что беспокоит, можно было бы рассказать.