Книга Медведище и его выбор, страница 44 – Ольга Назарова

Он был вполне доволен собой.

В противовес этому Соня только что по стенкам не ходила, вереща на сотрудников:

— Всё испорченное — за ваш счёт, а ещё… ещё, если вы мне не добудете данные про Соколовского, можете попрощаться с работой. Я вас вышвырну на улицу с такими характеристиками, что вас даже в дворники не возьмут!

Зато Хантеров, узнав о новом способе борьбы с дронами, проникся уважением к предусмотрительному актёру.

— Это же надо… век живи, век учись. Мы-то по старинке, перехватами, а он — сокола завёл и пускает на объекты. Ну оригинал же! Хоть бы девица не отступила. Хотя нет, не должна. Она сильно завелась.

«Заведённая девица» разрабатывала дальнейшие коварные планы, даже не собираясь отступаться, и напрочь позабыв про предыдущий свой объект.

Правда, ему и так было чем заняться.

Странное ощущение испытывает человек, который никогда не имел кошку, кота или котёнка, а потом вдруг выяснил, что вот это мелкое-премелкое, слабенькое и совсем юное существо обладает несопоставимой с размерами волей, такой же решительностью и чётким пониманием того, как им всем вот тут надо дальше жить.

— Ну, ладно, таксы, хорошо, я понимаю… собаки норные, характер должен быть! Как без характера можно отважиться зайти в нору, куда только что нырнула лиса? Причём, лиса-то крупнее и у себя дома. То есть, знает, где она может развернуться и контратаковать преследователя, за каким поворотом можно устроить засаду и в какой отнорок попытаться спрятаться, чтобы самой напасть. Тут без крайней безбашенности собаки не обойтись. Вот вам и выработка нрава. Ладно, это всё вполне себе ясно — у меня и шансов не было настоять на своём и отбиться от соседства Виня под одеялом — вот хочет он спать около моего правого бока, и всё тут! Нипочём не изменит своё мнение. Но эта-то мелочь почему такая упёртая, а?

Николай покосился на черный хвост, который уже двадцать девятый раз оказывался около его головы.

Правда, гордым словом «хвост» вот это миниатюрное нечто можно было назвать с трудом — очень уж маленькое оно, впрочем, всё по размеру самого существа.

— Всё, кроме характера, — вздохнул Николай, в тридцатый раз перекладывая Тохтамышку в её лежанку. — Характер, видимо, для львицы делался, а мелочи моей достался! Дурочка, я же тебя придавить могу!

— Вот ефффё! — фыркнула мелочь, с полнейшим пренебрежением к его словам перебираясь обратно. — Надо же, какой упрямый людь достался — счастья своего не понимает, хоть трефффни! У тебя ж уфффи растут не прафффльно, а фффся макуффффка софсем незанятая ничем! А ну как замерзнет?

Она так забавно фырчала, утаптываясь на его подушке, так плотно прижималась к его «макуффке», что Николай не выдержал, рассмеялся, да и махнул рукой.

— Ну, придавлю, она же запищит, наверное, я и проснусь! Ладно пусть так, всё равно иначе не успокоится. Вот чудачка.

Наверное, человек, которому доселе никогда не оберегали его макушку, отпугивая от неё всевозможные напасти типа сквозняков, нехороших снов и мыслей о дневных проблемах, сильно отличается от людя, которого уже хозяйственно прибрали к лапам, обеспечивая всестороннюю поддержку.

По крайней мере, сны отличались точно — теперь они у Николая были совершенно безмятежные и лёгкие, как четыре котёночьи лапы, расположенные непосредственно на его шевелюре.