Книга Медведище и его выбор, страница 50 – Ольга Назарова

— Ну и ну… она умеет сдерживаться? Даже не пришибла официанта? Ой, прямо-таки образец воспитания, даже жаль, что насквозь фальшивый, как и её улыбочка, — оценил Соколовский старания девы за соседним столиком — ему преотлично было её видно в зеркальном отражении колонны.

Нет, изводить и игнорировать её он мог сколько угодно, но слишком увлекаться этим не следовало по той простой причине, что Соня могла для разрядки снова приняться за Миронова.

— Не то, чтоб ему была сильно нужна чужая помощь, на мой взгляд у него имеется достаточно жесткий характер, но раз уж я обязан его милейшей матушке, есть смысл чуть заинтересовать деву, — рассудил Филипп, оторвавшись от еды.

Он расслабленно осмотрел зал, не выделяя никого, чем сходу снова сильно оскорбил Соню, а потом почти незаметно отсалютовал ей бокалом.

— Ах ты ж… — восхищался Котиков, наблюдая эту пантомиму через окно, — Хоть уроки у него бери — как показать, что обратил внимание, оценил, увидел, что красива, но относишься к этому с насмешкой. Ёлки-палки, да она сейчас из платья выйдет от ярости и по колонне вверх взлезет, как какое-нибудь чудище из ужастика.

Соколовский и сам видел реакцию Сони, сверкающей глазами и с яростью сжавшей вилку.

— Добрый вечер! — поздоровался он. — Мы с вами раньше не встречались? Мне кажется, что я вас где-то видел.

Хотелось метнуть в него эту самую вилку, выплеснуть вино, пошвырять последовательно все принесенные блюда, а потом — по первоначальному сценарию опрокинуть стол и от души пройтись каблуками по всем чувствительным элементам тела, но…

— Но я должна его побольнее достать! — решила «добрая» Соня.

— Возможно, вы меня где-то и видели… — мило улыбнулась она.

— Странно… такую девушку и позабыть… — покаялся Соколовский, — Не узнаю себя, видимо, был погружен в обдумывание сценария.

— Сценария? Погодите… вы… нет, не может быть! — Соня сама играла как актриса, жаль только, что с профи все эти приёмы не действовали. — Вы, кажется, Филипп Соколовский?

— Да, именно так, — Филипп разулыбался, словно ему были приятны её заинтересованные взгляды. — Вот вредоносная бабища… и ведь что странно — никаких родовых особенностей у неё нет и в помине, а ядовитая от и до. Это примерно так же естественно, как если бы бабочка отрастила себе ядовитые зубы.

— Ну, всё, он попался! — решила Соня.

— Какая, однако, самоуверенная змеюшка, — размышлял Соколовский.

Вечер проходил в тёплой, дружеской атмосфере, напоминающей о смеси серпентария, театральных кулис и исконно-женского коллектива…

* * *

Николай ехал домой и предвкушал ужин, отдых и прочие заслуженные да честно заработанные приятности.

Правда, открыв дверь и перешагнув через порог, он заподозрил, что тут что-то не так… А уж когда включил свет…

— Я чего, домом ошибся? — слабая мысль, пискнула из глубин мозга и спряталась назад, в такой ситуации ясно было одно — сейчас даже мыслям лучше не отсвечивать!

— Тааааак, и что тут у нас было? — грозно вопросил Николай, осознав, что, во-первых, это точно-преточно ЕГО дом, а во-вторых, всё вот это придётся кому-то убирать, И, судя по всему, именно ему! — И какая именно скотинка это натворила?

Ни одной скотинки и близко видно не было! Словно в его доме вообще обретаются исключительно двое — сам Николай и окружающий его БАРДАК.