Книга Спрячь меня (сборник), страница 152 – Марджери Аллингем

Он молчал. На слова не было времени. Легкий скользящий удар, имеющий сложное название в мире восточных боевых искусств, по нервному центру за ухом – и он застыл. Проваливаясь в темноту, мистер Кэмпион с необычайной ясностью успел подумать: «Так вот почему нож вошел под нужным углом. Вот почему Каролина Адамсон лежала так спокойно».

Лучи фар «лагонды» пролетели над серыми лугами и желтыми пальцами пробежали по старым деревьям. Автомобиль повернул и бесшумно выехал на шоссе.

Он проехал еще четверть мили до поворота, двигаясь так же быстро, как если бы за рулем сидел его хозяин, миновал белые ворота, через которые прошли Вэл с Деллом, и тихо остановился на темной площадке перед домом Аманды. Фары погасли, и мотор утих.

Ночь была ясной, светили звезды, судя по ветру, собирался дождь. Цветы кивали головками, словно маленькие белые призраки, а трава перешептывалась с листьями на деревьях.

Дом ждал, и в его облике было что-то печальное, как это часто бывает с пустыми домами. Звезды отражались в окнах, словно пчелы, на фоне неба молчаливо чернели коренастые трубы.

Дверь автомобиля бесшумно распахнулась, но водитель не двигался, дожидаясь, пока свет чьих-то фар на шоссе за ним поднимется к звездам, опустится и исчезнет, оставив за собой еще более густую темноту.

Ветер усилился, и листья зашептались громче. Водитель встал, обошел автомобиль, и его силуэт растаял в темноте. Мгновение спустя он появился с другой стороны, и дверь автомобиля громко щелкнула. Этот чужеродный звук словно пригасил шорох листьев, но больше никакой реакции не последовало. Дом оставался безжизненным, и ветер суетливо хлопотал вокруг него.

Последовала долгая пауза, в течение которой силуэт водителя оставался единым целым с огромной черной тенью автомобиля. Затем раздался звук борьбы, пыхтение и скрип подошвы по гальке. От тени отделилась еще одна, чудовищно огромная фигура самых уродливых очертаний, со слоноподобной головой, длинными конечностями и гигантским клювом, доходящим едва ли не до земли, – все это четко вырисовывалось на фоне мирного неба.

Эта фигура нетвердо дошагала до окна дома и вдруг чудесным образом развалилась на два силуэта – один из них, длинный, оказался на земле, а коренастый наклонился над ним.

Раздался тихий тревожный треск разбившегося стекла, последовала пауза – во время которой весь мир словно затаился, вслушиваясь, потом кто-то снова запыхтел, скрипнула оконная рама, коренастая фигура вскарабкалась на подоконник, перевалилась через него и исчезла в темноте.

Шло время. Ветер утих, но вскоре задул снова. Фары на шоссе взмывали вверх, спускались с холма и исчезали. По реке проплыла выдра, водяная крыса прошлепала по грязи следом за ней. Дом Аманды возвышался над лежащим на дорожке силуэтом. Они были похожи – неподвижные, одинокие, мертвые.

Дверь дома отворилась с тихим скрипом, но скрип этот никого не вспугнул и не потревожил. Кедр у дороги скрипнул ей в ответ.

Вновь раздалось пыхтенье, и на фоне дома нарисовалась монструозная фигура. По плиточной дорожке застучали каблуки. Дверь распахнулась, и в дом хлынула ночь, проплыла мимо напольных часов, плеснула на картину Ван Гога и разбросала бумаги на столе, оставив после себя пыль, сухие листья и белоснежный лепесток. Монстр с трудом продолжал свой путь. Оказавшись внутри дома, он перестал соблюдать осторожность, налетел на столик и шепотом чертыхнулся. Дверь кухни была открыта, и мягкий синий свет огоньков на плите позволял различить очертания предметов. Монстр замер на пороге, а потом бросился на пол.