Книга Полиция на похоронах, страница 80 – Марджери Аллингем

Он сложил платок, в котором лежал полупустой цилиндрик, и аккуратно убрал его в бумажный пакет.

— Еще что-нибудь? — спросил он, поднимая голову.

Ничего не говоря, Кемпион вернулся в свое кресло, где и уселся, дружелюбно поглядывая на инспектора сквозь очки.

— Обмен должен быть честным, — проговорил он. — Какого калибра была пуля?

— Сорок пятого, — скупо обронил Станислаус.

— И что это вам даст? В стране огромное количество незарегистрированных армейских револьверов. Когда мы найдем оружие убийства, мы сможем сопоставить какие-нибудь мелкие неровности в стволе с вмятинами на поверхности пули — но надежды на это почти никакой! Как только я услышал об этом пресловутом совпадении в четверг, я уже знал, что это не сулит мне ничего хорошего. Если я смогу добиться обвинительного заключения по этому делу, — с горечью добавил он, — я съем свою шляпу — ту старую коричневую шляпу, которая была на мне, когда я арестовал Саммерса.

Кемпион ничего не сказал в ответ, и инспектор вернулся к делу.

— А что случилось с рукой старого Фарадея? — спросил он. — Как это произошло? Не знаю, что вам об этом известно, мой друг, но за этим малым числятся двадцать пять минут времени, за которые он не может отчитаться, причем эти двадцать пять минут приходятся на самое важное время. Показания насчет точного времени воскресного ланча не сходятся.

Кемпион откинулся на спинку кресла и рассказал все, что знал о Вильяме, а также изложил свои соображения по этому поводу. Он обрисовал положение Вильяма спокойно, ничего не преувеличивая и не приуменьшая. Когда он закончил, инспектор внимательно посмотрел на него.

— Неплохо, — сказал инспектор. — Совсем неплохо. Однако, этого недостаточно, чтобы отправить его на суд присяжных.

— Конечно, недостаточно, — ужаснулся Кемпион. — Мой дорогой друг, поразмыслите над этой ситуацией. Ведь есть свидетельство сэра Гордона Вудторпа. Он должен вспомнить человека, который назвался чужим именем. Он должен его узнать. А потом еще этот револьвер. Вы ведь должны его сначала найти, вы же понимаете. И, наконец, эта веревка. Я думаю, вы сравните оконный шнур с веревкой, которая была найдена на теле?

— Сравним, будьте уверены, — усмехнулся инспектор. — Какая все-таки удача, что вы находитесь в этом доме, Кемпион, — задумчиво произнес он, — какими бы смешными ни были ваши обязанности. Однако, вернемся к этому Вильяму. Хоть я и не имел еще возможности проверить вашу историю, но у меня сложилось об этом человеке не вполне благоприятное впечатление. Однако, оставим это. Вы о нем знаете гораздо больше, чем я. И вообще, — продолжил он с мрачным видом, — это дело как раз такое, в котором человек вроде меня имеет все шансы остаться в дураках.

— Ладно, у меня есть еще кое-что, — сказал Кемпион. Он теперь говорил медленно, тщательно выбирая слова. — Я рассказал вам, что видел, как он поливал йодом свою руку. А после этого он почти лишился чувств, или упал в обморок, что одно и то же. Мне это показалось очень странным. Этот припадок длился всего одну минуту, и я решил, что у него стало плохо с сердцем. Но когда я осторожно расспросил доктора, который приехал сегодня утром, чтобы наложить швы, я узнал, что у дяди Вильяма сердце работает как часы. Следовательно, остается открытым вопрос — почему ему стало плохо?