Книга Дело покойника Свина, страница 41 – Марджери Аллингем

— К викарию? — повторил я. — Зачем, Господи помилуй? — Я заметил, что Дженет начала с интересом прислушиваться к нам.

— За утешением, надо полагать, — неуверенно ответил Уиппет. — В деревне человек со своими заботами идет к священнику, так ведь? Доброе влияние и так далее. Да, это кое-что мне напомнило. Что ты о нем скажешь? Пришло сегодня утром. Я, как увидел его, сразу подумал, что надо показать его Кемпиону, Кемпиона это заинтересует. Ты тоже получил такое?

Он вытащил из кармана сложенный листок и подал его мне.

— Тот же штемпель, что на всех остальных, — сказал он. — Любопытно, как ты считаешь? Я и не подозревал, что кому-то, кроме тебя, известно, где я остановился, а у тебя вряд ли было бы время на это, даже, если бы…

Голос его перешел на шепот, а я тем временем прочел третье анонимное письмо. Оно было совсем коротеньким, написано на той же машинке и с такой же аккуратностью:

Это было все.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я наконец.

— Нет, — ответил Уиппет, — не понимаю.

Я перечел письмо еще раз.

— «Кто ждет» и «чья еще вера?» — спросил я.

Уиппет заморгал.

— Сложная штука. Я так думал, что речь об этой самой осе. И о ее «крохотных сотах», понимаешь?

— Надеюсь, вы хоть сами осознаете то, о чем говорите?

Уиппет встал.

— Мне пора уж уходить — раз я нашел Кемпиона и все ему объяснил. Спасибо, что терпели мое скучноватое общество, мисс Персьюивант. Большое спасибо.

Я подождал, пока они попрощаются, а потом настоял на том, чтобы проводить его до ворот парка.

— Слушай, Уиппет, — заговорил я, как только мы отошли подальше, — кое-что ты объяснить мне обязан. Что ты здесь вообще делаешь? Почему ты тут очутился?

На лице его появилось выражение полной растерянности.

— Все из-за этой девушки, этой Эффи, Кемпион. У нее, понимаешь, сильная воля. Я познакомился с нею на похоронах Свина, и она так и прилипла ко мне. Вчера попросила, чтобы я привез ее сюда, ну, я так и сделал.

У любого другого такое объяснение звучало бы неправдоподобно, но в случае Уиппета я склонен был его принять.

— А что это за письма? — продолжал я наступать.

Он пожал плечами.

— Анонимные письма лучше всего рвать, — сказал он. — Рвать или оставлять на память или вставлять в рамочку и вешать на стенку — все, что угодно, только не принимать их всерьез. Но когда человек получает их одно за другим, он рано или поздно начинает задавать вопрос: «Кто это, черт возьми, пишет все эти глупости?» Эти письма беспокоят, но, знаешь, оса эта мне почему-то начала нравиться. Я буду в «Оперившемся драконе», Кемпион, и слово даю: с места оттуда не двинусь. Заходи, когда будет свободная минутка, и поговорим. Ну, пока!

Я отпустил его. Разговаривая с ним, просто невозможно было представить, что у него когда-нибудь наберется достаточно энергии, чтобы по-настоящему впутаться в такую головоломку, какой был наш случай.

Возвращаясь, я в первый раз серьезно задумался об осе. В том, что Уиппет говорил об анонимных письмах, было очень много правды. Хейхоу — человек образованный, Батвик тоже, но все равно: чего ради они посылали бы письма мне и Уиппету. Это казалось совершенно необъяснимым.