Книга Смерть в Галерее, страница 73 – Марджери Аллингем

Это был заключительный удар, последняя точка над i, и он на всякий случай опасливо всмотрелся в их лица.

В другом конце комнаты Фрэнсис тоже недоуменно вглядывалась в лица окружавших ее людей. Она ждала криков негодования, хотя бы единственного уничтожающего замечания, которое поставило бы его на место. Но не дождалась. Похоже, они все были готовы это проглотить. Она почувствовала полное бессилие. В это было трудно поверить, но так оно и было. Габриель предостерегающе придержала Годолфина за рукав, все остальные молчали с непроницаемым выражением на лицах.

Они вышли, оставляя Лукара праздновать победу. Вся процессия спустилась в античный зал. Там никого не было. Наступила неловкая пауза, после чего Габриель, возглавлявшая маленькую разбитую армию, потянулась к Доротее, ища поддержки, и повернулась к ним.

— Я посижу здесь, — объявила она, пристально глядя на мисс Дорсет ясными, несмотря на усталость, глазами. — Не пускайте сюда посетителей. Галерея закрыта.

— Дорогая, ты считаешь, так лучше? — заботливость не входила в число достоинств Филлиды, но голос ее звучал искренне. — Тебе бы лучше прилечь после всего этого. Я и сама пойду прилягу, я не могу это вынести. Я больше не могу это все вынести.

Габриель обратилась к Годолфину:

— Уведите ее домой, — сказала она. — Все уходите. Есть какие-то возражения? Я хочу, чтобы ушли все, кроме Доротеи. Боже, как я уже стара, я уже слишком стара. Я хочу посидеть здесь, отдохнуть и прийти в себя.

Возразить было нечего. Она отдавала приказы вот уже почти восемьдесят лет и в этом искусстве достигла определенного мастерства.

Все потянулись к лестнице и остановились там, разделившись на две маленькие шепчущиеся группы. Дэвид подошел к Фрэнсис.

— Я возвращаюсь в студию, — сказал он. — Мне нужно поработать.

— Поработать? — Это было настолько неожиданно в такой момент, что она эхом повторила его слова.

Он кивнул.

— Да, я рисую. Это портрет. Мне нужно его закончить. Я к тебе скоро зайду. Вечером будь дома, я тебе позвоню.

Она ничего не ответила, и он, улыбнувшись, взял ее за руку и легонько сжал. Потом он повернулся и быстро сбежал по лестнице. Фрэнсис стояла и смотрела ему вслед.

Она подошла к большому окну на лестничной площадке и встала на коленки на низкий подоконник. Фрэнсис смотрела вниз, ожидая, что он вот-вот выйдет. Уже стемнело, и уличные фонари красиво желтели в голубой туманной дымке. Она не могла увидеть свой дом, потому что мешал угол стены, но зато прекрасно видна была площадь с черными, качавшимися на ветру, деревьями, пешеходами, которые брели, опустив головы и придерживая шляпы. А ветер трепал их пальто и знаменами развевал их платья. Дэвида не было видно, и Фрэнсис подумала, что просмотрела его. Но она все равно не уходила. Знакомый пейзаж за окном был таким мирным и спокойным, а в ее голове в последнее время были только мучительные страхи и неожиданные впечатления. Она давно уже не испытывала такого душевного равновесия, и была благодарна за минутную передышку. Она, как ребенок, принялась подсчитывать машины, и постепенно все страхи, старые и новые, отступили куда-то в подсознание. Какое-то время она жила только настоящим, только тем, что видела за окном.

Девушка не заметила, как ушли все остальные, не обращала внимания на проходивших мимо работников Галереи. Она разглядывала лицу вот уже почти двадцать минут, просто стоя на коленках на подоконнике и бездумно глядя на машины. К действительности ее вернул какой-то шум конце здания. Звон упавшего на паркет подноса был первым сигналом тревоги, потом по коридору разнесся крик рассыльного, и началось вавилонское столпотворение.