Книга Рецепт убийства. Криминалистика Агаты Кристи глазами судмедэксперта, страница 28 – Карла Валентайн

Мы уже говорили о криминалисте Эдмоне Локаре и его основном принципе криминалистики: «Каждый контакт оставляет след». Этот принцип лучше всего иллюстрирует трасология, потому что Локар говорил о маленьких разрозненных уликах. В отрывке из книги Пола Лиланда Кирка^[88], опубликованной в 1953 году, прекрасно объяснена важность следов:

«Куда бы он ни ступил, к чему бы он ни прикоснулся, что бы он ни оставил, пусть даже неосознанно, – все это будет молчаливо свидетельствовать против него. Не только отпечатки пальцев или подошв, но и волосы, ворсинки одежды, разбитое стекло, след от орудия, поцарапанная краска, кровь или семя… Все это фактические доказательства»^[89].

Однако далее Кирк объясняет, что вещественные доказательства редко бывают ложными, и в действительности лишь человеческий фактор может снижать их ценность.

Кажется, что Гастингс в основном сосредоточен на материальных уликах, в то время как Пуаро – нет, что странно, учитывая особенности его личности. В «Убийствах по алфавиту» Гастингс огорченно вздыхает: «Если бы он оставил какие-то улики…» На что Пуаро отвечает: «Да, улики – именно они вас и привлекают. Жаль, что он не курил, не уронил пепел и не наступил на него ботинком, подбитым гвоздиком с фигурными шляпками. Нет, он не столь любезен».

Следы преступления позволяют связать подозреваемых, места и вещи. К несчастью для Пуаро, при раскрытии реальных преступлений детективы полагаются именно на них. Я собираюсь доставить удовольствие бедному Гастингсу с его любовью к вещественным доказательствам и погрузиться в увлекательный мир мелочей, помогающих раскрывать убийства.

Слыша об основном принципе криминалистики, сформулированном Локаром, мы сразу думаем о микротрасологии. При упоминании этого термина многие из нас представляют специалистов, которые, согнувшись над мощными микроскопами, анализируют ворсинки ткани, тончайшие волоски, частицы стекла или кусочки краски. Микроследы и микрочастицы сложно увидеть невооруженным глазом из-за их крошечного размера, и они включают, помимо прочего, грязь и растительные материалы, например пыльцу. Другими словами, это любой микроскопический физический материал, который переносится с человека на человека или с человека на место преступления. Возможно, именно благодаря своему маленькому размеру они внушают доверие. В книге «Смерть лорда Эджвера» (1933) Пуаро смеется над любовью людей к крошечным уликам, ссылаясь на дело из романа «Убийство на поле для гольфа», раскрытое 10 лет назад: «Я однажды нашел улику, но, поскольку длина ее исчислялась не сантиметрами, а превышала метр, никто не хотел в нее верить».

Однако создание и распространение сканирующих электронных микроскопов (СЭМ) в 1960-х годах привели к изменениям во всех науках, а не только в криминалистике. СЭМ, имеющий совсем не такой механизм, как микроскопы, применяемые в эпоху Кристи, способны увеличивать предметы в поразительные 500 тысяч раз, благодаря чему они совершили революцию в трасологии. Хотя микроскопы такой силы – ультрасовременное изобретение, трасологическую экспертизу проводили еще в то время, когда специалисты работали с более крупными уликами, применяя менее мощные микроскопы. По этой причине я буду говорить о следах преступления, которые были видны невооруженным глазом, но, возможно, не изучены должным образом. Это волоски, ворсинки, сигаретный пепел, лоскуты ткани, ногти, осколки стекла, кусочки краски, почва, грязь и растения. Все эти вещи не нуждались в значительном увеличении, чтобы сыграть ключевую роль в произведениях Агаты и преступлениях, описанных в газетах того времени. В качестве интересного примера вещественного доказательства того периода можно привести… ушную серу! У портовых рабочих, разгружавших уголь за год до проведения эксперимента, взяли на анализ ушную серу, и в ней были обнаружены частицы угля, несмотря на то что прошло уже немало времени. То же самое касалось и других работников: в ушной сере людей, обжаривавших кофе, были его частицы, хотя они давно оставили свою работу, а в сере парикмахеров нашлись частицы волос, как бы мерзко это ни звучало^[90].