Книга Легенда о мертвой Джинни, страница 46 – Энни Кей

Мне не хотелось возвращаться в «Кабана и хряка» слишком поздно: все еще боялась заблудиться в местных вечерних туманах. Поэтому мы договорились, что Генри подвезет меня на собрание жителей деревни, которое было запланировано на сегодняшний вечер. Собрание должно было пройти у водонапорной башни. Что планировали обсуждать, Генри не знал, и сам туда не планировал идти, но мне показалось очень интересным общее собрание накануне Хэллоуина.

Пока беременность Джинни была самым большим и неожиданным открытием для меня, и, конечно, оно вызвало только новые вопросы к Генри, на которые у него, к сожалению, ответов не находилось.

Ни он, ни родители не знали, что Джинни носила под сердцем ребенка. Судмедэксперт сказал, что срок был около двух месяцев. Несложные математические вычисления немедленно вернули меня к Хэллоуину, но Генри все еще отказывался связать самоубийство сестры, произошедшее двадцать лет назад, и пропажу посторонних для их семьи парней.

Самым главным вопросом стал вопрос – кто отец ребенка? Джинни с кем-то втайне встречалась? Или, может, это была не тайна? Генри об этом ничего не знал. «Но Мэри знала, – думала я, – все же ближайшая подруга, конечно, знала». Все дороги снова и снова вели меня к Мэри.

Генри упрямо не хотел верить, что Джинни покончила с собой из-за беременности. Он говорил, что семья могла бы урегулировать ситуацию любым выбранным ею способом, кроме того, на котором она в итоге остановилась.

«Несмотря на всю религиозность Джинни, она все же предпочла самоубийство, а не бесчестие ранней беременности», – такое у меня складывалось мнение. Беременность – период внезапных и противоречивых проявлений гормонов, а если ты еще и девочка-подросток с тонкой душевной организацией и творческой направленностью, умножай все это на порядок.

Порезанный ножом живот теперь приобрел логическое обоснование, и я корила себя за то, что беременность как повод не пришла мне в голову самой, пока меня не ткнули в этот факт носом. Генри было неловко и явно неприятно обсуждать этот вопрос, поэтому мы сошлись на том, что Мэри скорее найдет, что сказать мне на эту тему, если в целом захочет со мной разговаривать, конечно.

К площади, на которой я за день до того встретила отца Мида, подъехать слишком близко не удалось: повсюду бегали дети и ходили взрослые, игнорируя проезжую часть. Справедливости ради следует сказать, что других машин, кроме роскошного «бентли» Генри, здесь и не было, поэтому он немного сдал назад и пристроил авто у одного из домов. Дальше мы пошли пешком.

Местные, спешащие туда же, куда и мы, с любопытством посматривали на Генри и меня рядом с ним, некоторые открыто, а некоторые тайком, и перешептывались. В другое время меня бы это смутило, но то, что меня начали связывать с Генри посторонние люди, глубоко внутри радовало.

Мы встали на краю площади, ближе к башне, но так, что всех было хорошо видно нам, а нас – только особенно любопытным. Неподалеку стоял отец Мид, очевидно ведущий этого собрания.

Людей было огромное количество, я даже не могла всех хорошенько рассмотреть. Если раньше поиски преступника в безлюдном днем Холмсли Вейл казались мне простейшим делом, то теперь я понимала, что это скорее небольшой город, жители которого весь день заняты, а потому и не шатаются праздно по улицам в течение дня. Было довольно много детей, и я подумала, что действительно можно не знать тех, кто существенно младше тебя или старше.