Книга Стихея, страница 147 – Нана Рай

– Ой, Мелисса, прекрати! Просто не смотри им в глаза, и все будет хорошо. В конце концов, они ведь не охотники на ведьм.

«О, Камилла. Как же ты ошибалась».

Воспоминания вдруг ускорились, словно включили перемотку. Перед глазами зарябило и тело завибрировало, а потом Мари оказалась посреди зала. Холодные каменные своды замка даже близко не напоминали университет. Это было другое здание из другого мира.

– Милорд, мы рады, что эти стены больше не будут пустовать. – Мари стояла посреди зала, чинно сложив руки на животе. Камилла с любопытством выглядывала из-за ее плеча.

Мари помнила, что она переживала насчет своего платья. Камилла не дала ей времени переодеться, хотя пренебрегать нарядом, направляясь к графу, не стоило. Длинные пшеничные волосы она успела заплести в косу до пояса и прятала руки в складках платья, потому что им было далеко до белых ручек графини.

Мари скользила взглядом по лицам собравшихся, стараясь ни на ком не задерживаться, но все-таки один человек привлекал ее внимание больше остальных. Статный, высокий молодой человек. Он смотрел исподлобья, его синие глаза сканировали сестер. Белая хлопковая рубашка была зашнурована под самое горло, а на указательном пальце блестел перстень со знаком пламени. Как и у остальных мужчин. Позже Мари-Мелисса узнает, что его зовут Ноэль. А сейчас ей оставалось лишь теряться в догадках, почему он так угрюм. И так красив.

– Люциус, – добродушно улыбнулся граф.

Мари снова скользнула по нему взглядом и задержала взгляд на его груди. Черные волосы падали на плечи, в них уже виднелась седина, а на лице морщины. Ему явно было далеко за сорок. И все же он сохранил мужскую харизму, которая пряталась в легкой усмешке и прищуре.

Граф Берггольц поставил ногу на скамью и взмахнул рукой, в которой держал кубок с вином. На столе лежала нарезанная индейка, свежие овощи и свежеиспеченный хлеб.

– Зовите меня Люциус, не люблю условности. Тем более в такой глубинке, как Вэйланд, это ни к чему, – продолжал граф. – Признаться, я удивлен, что жители послали женщину.

– Я удивлена не меньше, – промолвила Мари, – но наш викарий заболел, а жители очень хотели почтить вас и преподнести дары.

– Вы про тележку с фруктами снаружи? – улыбнулся Люциус. – Что ж, думаю, мы подружимся.

Мари улыбнулась в ответ и столкнулась взглядом с Ноэлем. Он побледнел и порывисто отвел глаза.

Картинка вновь смазалась, накатила дурнота. Возникло чувство, что Мари засасывает смерть, и в следующее мгновение она очутилась у реки. Опушенные листвой ветви плакучих ив нависали над головой. В лучах закатного солнца вода в реке казалась слишком темной. Такими же темными были глаза Ноэля.

– Я люблю тебя, – прошептал он и прижал Мари к себе. Он оставил на ее лбу поцелуй, и ей захотелось стереть его, но Мелисса, наоборот, таяла в его объятиях.

– Сколько мне повторять, чтобы ты поверила?

Мари улыбнулась. Она не боялась смотреть в глаза Ноэлю. Сначала она навела на него дурман, чтобы отвести от себя подозрения. А позже их чувства стали так сильны, что он больше не испытывал страха, когда заглядывал в ее глаза.

Лето пролетело, как один миг. Сперва несмелые улыбки, затем тихие слова, порывистые прикосновения. Та Мелисса верила, что для любви не существует преград, даже между ведьмой и охотником на ведьм.