Онлайн книга «Стихея»
|
Николай Петрович усадил Любу в угловое кресло, застеленное красным ковром, и поставил на печь железный чайник. Проворно скатал карты, и вскоре на столе появилось варенье из крыжовника, сушки и две гигантских кружки. – Отчет принесли? Как плавание, гладко прошло? – Николай Петрович разлил чай и пододвинул к Любе соседнее кресло. – А вы похорошели, душа моя, за эти полгода. – Он ласково улыбнулся. Люба приняла у него из рук кружку и вперилась взглядом в коричневую жижу, которую Резников звал чаем. Пахло мелиссой и сладостью. А Люба еще не до конца могла поверить, что она вернулась. – Ну, так что с отчетом? – Николай Петрович вскинул брови, когда молчание затянулось. – Да, да. – Люба порывисто вернула нетронутый чай на стол и метнулась к саквояжу. Достала драгоценную стопку желтоватых листов и протянула начальнику. – Плавание прошло почти хорошо. Небольшой шторм задер… Она умолкла, потому что Николай Петрович углубился в изучение документов, нетерпеливо листая зашифрованный привычным образом отчет и довольно мурлыкая себе под нос. Люба понуро села и наконец отпила из кружки крепкий чай. В течение полугода Люба кропотливо записывала любую информацию, что смогла разузнать. Мобилизационная готовность железных дорог, расположение складов боеприпасов, амуниция немецкой армии, местонахождение оборонительных сооружений… – Николай Петрович, за мной слежка от самого Берлина, – тихо призналась она, уже не надеясь вернуть внимание начальства. Но Николай Петрович тут же встрепенулся и впился взглядом в Любу: – Кто? – Не знаю, какой-то неопрятный молодой человек. Он не подходит близко, но он был со мной на корабле, а до этого я столкнулась с ним в Берлинском порту. И сегодня он преследовал меня, но мне удалось оторваться. – Это все очень-очень нехорошо. – Николай Петрович задумчиво поскреб пальцем подбородок. – Я бы тебя спрятал, душенька, на время в деревню, но мне надо, чтобы завтра ты была на балу у графини Метляевой. Все переживал, что ты не успеешь… – У графини? Люба на мгновение задержала дыхание, сердце ухнуло вниз. Снова работа. – Надо, чтобы ты вошла к ней в доверие, – бормотал Резников скорее сам себе, чем Любе. – Но ничего, я приставлю к тебе охрану, а сегодня сам тебя провожу. Мы со всеми бедами справимся, и с твоим преследователем разберемся. – Он отложил отчет в сторону и погладил Любу по плечу. – Все будет хорошо. Но почему-то ей в это не верилось. Российская империя, 1913 год В салоне графини Метляевой было душно, шумно и утомительно. Грампластинки сменяли одна другую, и бальная зала наполнялась то звуками кадрили, то польки, то вальса. Мимо Любы сновали женщины в искрящихся платьях, а мужчины прели в пиджаках. Кто-то даже, наплевав на моду, пришел в сюртуке, но публика у графини собралась столь разношерстная, что Люба терялась. Она старалась не думать, что персиковое платье, которое выделило ей начальство, было намного беднее нарядов остальных дам. А на фоне расшитого золотом платья самой графини Люба и вовсе напоминала служанку. Она раздраженно отпила белое вино и встала с дивана. Как Резников хочет, чтобы Люба завоевала доверие Метляевой, одному Богу известно. Тщеславная графиня даже не посмотрит в сторону такой замухрышки, как она. Люба поставила недопитый бокал на поднос точно приклеенного к стене официанта и вышла в сад через террасу. Снаружи было безлюдно, потому что недружелюбный ветер трепал одежду и прически дам. Уличные фонари одиноко светили, а вечернее небо съедало последние лучи солнца. |