Книга Стихея, страница 74 – Нана Рай

Слова Айви потонули в высокой ноте, которую взял солист. Кровь хлынула к лицу, и Мари уткнулась взглядом в свой бокал. После этой фразы она одним махом допила спиртное, но даже легкое головокружение, которое накатило после, не дало желаемого забвения. Айви ненароком вернула Мари в реальность, из которой она с таким трудом сбегала. Они никогда не говорили об Уильяме, и после того вечера, когда Мари потеряла сознание среди руин, она не видела Айви и профессора Чейза вместе. И не хотела даже думать о том, что у них может быть что-то серьезнее флирта.

– Вы встречаетесь?! – вдруг выпалила Мари, но Айви не расслышала и наклонилась ближе.

Мари пришлось повторить, хотя хотелось откусить себе язык.

Айви ответила не сразу. Задумчиво повертела в руках бокал, но когда подняла на Мари взгляд, в нем светилась чистая радость:

– Кажется, да.

– Он хоть целовал тебя? – Мари не понимала, зачем спрашивает. Чтобы воображаемая рана в груди закровоточила еще сильнее?

Айви стушевалась и покачала головой:

– Один раз почти… Но он вдруг остановился. – Вдруг ее лицо просветлело, и она сунула в руки Мари бокал с недопитым шампанским.

Ничего не объяснив, Айви нырнула в толпу, которая успокоилась, потому что музыканты заиграли на гитарах медленную композицию, а чистый голос солиста разлился по залу, как топленое масло по блинам. Рыжая макушка Айви с черным котелком пропала, а затем вернулась в объятиях высокого парня. Черная маска на половину лица скрывала Уильяма, над нижней губой выступали клыки. Кружевная белая рубашка с манжетами и высоким воротником светилась голубым из-за неоновых огней. Да, профессор Чейз неплохо скрыл свою личность, но не от Мари. Она узнала бы его в любом облике.

– Не нравится мне, что он вдруг неожиданно стал ухлестывать за нашей Айви. – Моника, наконец, отстала от стола и поравнялась с Мари. Пока играла спокойная музыка, можно было хоть как-то поговорить.

– Почему?

– Ну, во-первых, он – препод. Во-вторых, он странный. Не от мира сего. Айви слишком ранимая, не хочу, чтобы он ее обидел.

Мари на минуту закрыла глаза, стараясь унять сердцебиение. А когда открыла, поняла, что так и стоит с двумя бокалами в руках. Она поставила их на столик и перевела дыхание. Лучше не смотреть, но взгляд то и дело тянулся к танцующей паре, к их склоненным головам. Они так гармонично смотрелись вместе: миниатюрная Айви и высокий Уильям. Девушку словно специально создали для него. Именно ее, а не Мари.

«Он не нравится тебе. Вы даже толком не разговаривали!».

Но мантре возражал ехидный внутренний голос мамы: «Поэтому тебя словно током пронзает, когда вы находитесь рядом?»

Да. Мама сказала бы, что Мари слишком мягкотелая для ведьмы, раз не может совладать со своими чувствами.

– О, кажется, в тебе сейчас просверлят четыре дырки, – хихикнула над ухом Моника и ткнула Мари в бок. – Две – вон тот красавчик у стены, с которым ты сосалась на сцене, и еще две – Джорджи. Хотя на нее уже жалко смотреть.

Мари вскинула брови и повернулась в ту сторону, куда указывала Моника. И правда, у дальнего стола стояла Джорджи в образе Смерти. Ультракороткое черное платье и ботфорты, в руках – деревянная коса. Видимо, настоящей не нашлось. Ее лицо контрастировало белизной, а темные круги под глазами проступали даже через тональник. Дерзкая прическа Джорджи, зигзагообразные иероглифы на выбритой половине головы, придавала ей боевой вид, словно она – загнанный в угол, ощетинившийся дикобраз.