Книга Расшатанные люди, страница 74 – Нана Рай

– Так ты и правда мне изменяешь?

Господи, что Алла творит?.. У нее нет права на ревность. Их брак – это сделка. И сейчас она нагло нарушает условия. По взгляду Валентина понятно, что он думает так же.

– Нет. Ты же знаешь, я не могу тебе изменить, – отрезает он. – А если изменю, то это будет такая же фальшивая измена, как и весь наш брак.

Алла шумно вдыхает воздух. Она сама не заметила, как развела в кружке бурую жижу, мало похожую на кофе. Жутко захотелось вернуться в детство. Там было все просто. Был мальчик, была девочка. Они дружили. А затем в их дружбу вмешалась безответная любовь. И один стал эксплуатировать другую.

Она смотрит в окно, где впервые за последние дни светит солнце и погода по-осеннему солнечная. Какая ирония, что на душе у нее настоящая снежная вьюга.

– Не стоило мне соглашаться на все это. – Усталость в ней берет верх над всем остальным.

Нет сил плакать или закатывать истерики. Нет сил драться, нет сил ублажать. Она могла бы взять и уйти. Но уже на улице ее сердце заноет, а завтра Алла проснется от боли, и болеть будет все тело. Даже если она вернется к родителям, мама не поможет залечить невидимые раны. И Аллу продолжит выворачивать наизнанку, ломать от нехватки наркотика, имя которому – Валентин. Она знает, она проверяла. И не раз.

В итоге Алла вернется, а он словно бы и не заметит ее отсутствия, которое длилось месяц или даже два. И снова в ней разгорится страсть на грани безумия. А Валентин будет почти равнодушен.

– Ты официально стала моей женой. Разве ты не об этом мечтала?

Валентин кидает огрызок в урну и прислоняется плечом к косяку двери. Скрещивает на груди руки, и Алла отмечает, какие они худые. А ведь он даже не красавец. Но почему-то ее неизменно тянет к нему, и не только ее.

– Я мечтала, чтобы ты любил меня.

– Боюсь, я не способен на любовь.

– А на дружбу? – Алла делает шаг к нему. – А на уважение? – Второй шаг, и она замирает напротив.

– Чего ты добиваешься?

Вот теперь он смотрит на нее с раздражением. Это единственное чувство, помимо похоти, которое она еще способна в нем вызывать.

– Ты правда ничего не чувствуешь? Неужели твое детство так повлияло…

– Частично – да, но процентов на шестьдесят я просто такой, какой есть. – Валентин двумя пальцами приподнимает ее лицо за подбородок. – А ты – единственная, с кем я могу не притворяться. Разве этого недостаточно, чтобы ты чувствовала себя особенной? – Он с легкой усмешкой уходит в спальню.

Алла хмурится и делает глоток кофе, с трудом проглатывает горькую жидкость. Как чувствовать себя особенной, если тебя можно пообещать другому? Она поджимает губы. Хоть Валентин и не признался, но она чувствует: Матвей сказал правду.

Женщина, другая женщина… Интересно, а какой он с ней? И кто она? Почему у Аллы такое чувство, что она знает ответ?

Она с грохотом ставит кружку на стол, дыхание становится прерывистым. Надо добиться от него хоть каких-то чувств. Ей нужен хоть один взгляд, наполненный лаской, хоть одно нежное слово. Иначе она сойдет с ума. Если уже не помешалась.

Юлиану встречает пустой холодный номер. Одиночество витает в каждой пылинке. Вот что происходит с человеком, когда он начинает опасаться за собственный рассудок. Он загоняет себя в угол.

Юлиана бросает на кровать сумочку и подходит к столу, где оставила красную коробку. В голове, будто на повторе, крутится их разговор с Марией. Вновь и вновь встает перед глазами обезображенный скальп, скрытый париком.