Книга Поглощенные туманом, страница 73 – Нана Рай

– Не говори ерунды, – отрезает Стефано. – Ты и Джианна – моя семья. И никакие простолюдинки, как ты выразилась, никогда не станут главнее.

Она расслабляет пальцы, и скомканная газета падает на лестницу.

Ника опустошена. Слезы больше не рвутся наружу. Все теряет значение. Ника действительно простолюдинка. Она – никто. Фотограф, который должен доделать работу и уехать. Глупо было надеяться на большее.

Она едва доходит до спальни и там запирается на ключ. Надо заняться проявкой фотографий. Надо заняться работой. Но как, если сердце только что вынули из груди и выбросили в мусорное ведро? Италия вновь причинила ей невыносимую боль, а Ника отчаянно и безответно продолжает ее любить.

Красный свет фонаря успокаивает. Наедине с фотографиями Ника может не притворяться. Рубашка отца слабо заменяет объятия и давно потеряла его запах. Теперь она пахнет чистотой – стиральным порошком и ополаскивателем с ароматом лаванды. Но, если постараться, Ника может вообразить, что слышит едва уловимые нотки дешевого одеколона, которым пользовался отец. Если постараться…

Ника опускает в кювет с проявителем фотографию и смотрит, как на бумаге проступают знакомые очертания. Мужской силуэт получается слегка смазанным, словно он пришел из иного мира. Но все же узнаваемым.

Ника и не думала, когда фотографировала лестницу, что удастся запечатлеть Стефано. На его лице навсегда замерло легкое удивление.

Она снова прокручивает в голове разговор графа и сестер. Он кажется непонятным, искусственным, но последние слова Стефано звучат реальнее всех. И этим ранят сильнее.

Ника бросает фотографию в воду и подходит к зеркалу. Чем дольше она всматривается в отражение, тем сильнее кажется, что это не она, а кто‑то другой, кто знает ее намного лучше.

– Глупая, наивная простушка. Думала, что итальянский граф, миллиардер, на самом деле влюбится в тебя? Что в тебе особенного, кроме шрамов, которые ты прячешь под одеждой? Ни‑че‑го, – чеканит Ника сама себе. – Ты приехала в Италию, чтобы заработать денег, и не оправдывайся, будто хочешь побороть страхи. Твой главный страх – жизнь. Поэтому ты ищешь призраков, ползаешь по кладбищам и брошенным особнякам. Надеешься, что однажды тебя заберут… и ты вернешься в детство, а отец обнимет тебя по‑настоящему.

Ника закрывает слезящиеся глаза и обнимает себя за плечи. Сердце сжимается от тоски. Выговор самой себе прозвучал жутко, но зато отрезвил. Она возвращается к фотографии, достает из кюветы и вешает на веревку.

– И почему ты такой красивый?

Ника тяжело вздыхает.

Один поцелуй, и голова с плеч. Так нельзя, Ника. Соберись!

Снова бросает взгляд на снимок и застывает. Не может пошевелиться, не может отвести глаза. Знакомый холод охватывает ее, вдоль позвоночника бежит ледяная змейка.

Стефано на фотографии растворяется, исчезает, будто и не было вовсе. А вместо него Ника видит женщину в старинном платье девятнадцатого века. Сначала силуэт незнакомки напоминает карандашный эскиз, но постепенно приобретает краски. Ника касается гладкой поверхности снимка и впадает в транс. Тело немеет, она не может шевельнуть даже пальцем, в голове странная пустота.

Нарастает головокружение, перед глазами все закручивается в воронку. На мгновение перехватывает дыхание и замирает сердце, будто катаешься на аттракционе и падаешь в пропасть. И так же резко возникает чувство, словно выныриваешь из воды и жадно вдыхаешь воздух.