Книга Не будите мертвеца, страница 42 – Джон Диксон Карр

– Не вполне, – проворчал он. – Вы пытаетесь сказать нам что-то определенное? Должен ли я заподозрить, что все эти игры имели зловещий подтекст, и предположить, что некто страдал от депрессии или невроза и нашел выход в убийстве?

Лицо Гэя не переменилось, хотя секунду-другую он ничего не отвечал.

– Я буду совершенно откровенен, – проговорил он, делая широкий жест. – Понятия не имею, какого черта я пытаюсь сказать.

– Гм… Однако же остается одна личность, характера которой вы, между прочим, не обрисовали. Я имею в виду миссис Джозефин Кент.

Гэй с живостью поднялся и пустил по кругу хьюмидор с хорошими сигарами. Все взяли по одной, и Кент в растерянных чувствах уставился на серые крыши в заплатках снега. Он немного пришел в себя от чирканья спички и всего ритуала раскуривания сигары. Их хозяин снова спокойно восседал на краешке своего стула, однако лицо его окаменело.

– Вы забываете, – продолжил он, – что я познакомился с этой леди лишь накануне вечером и общался с ней всего несколько часов, прежде чем это случилось. Когда произошло первое убийство, она гостила у своих теток, а к нам присоединилась только в Лондоне. Тем не менее я скажу вам, какой она была. Она была опасной штучкой.

– Чепуха! – взорвался Кент. – Жена Рода?

Лицо сэра Гайлса Гэя засветилось от величайшего удовольствия, словно он нашел любимую игрушку.

– Так вы, значит, этого так и не поняли?

– Поняли, – заверил доктор Фелл. – Но продолжайте.

– Я не хочу сказать… – произнес Гэй, бросив на доктора быстрый проницательный взгляд, – не хочу сказать, что она была испорченной или порочной. (Между прочим, она, должно быть, значительно старше, чем выглядит.) Мысли нет допустить, чтобы она вынашивала какие-нибудь бессовестные замыслы, более того, даже если бы ее посетила какая-нибудь безнравственная мысль, вряд ли миссис Кент признала бы ее таковой. Поскольку вы возражаете против определения «опасная», я опишу ее по-другому. Из нее получилась бы идеальная жена для меня. И она мгновенно это поняла.

Кент невольно улыбнулся:

– Так именно этим она была опасна?

– Вы все еще не понимаете. Характер, которым она обладала, достаточно заурядный, однако трудноуловимый и плохо поддающийся описанию. Поэтому я просто кое-что вам расскажу. Мы с нею познакомились только вчера вечером. И через пятнадцать минут она уже любезничала со мной. Я объект, подходящий для матримониальных планов. Из-за моих денег.

Последовала пауза.

– Сэр Гайлс, – нарушил молчание Кент, – вы очень умный человек, как и заметил доктор Фелл, но не кажется ли вам, что это какое-то бредовое утверждение?

Гэй вовсе не выглядел оскорбленным, хотя его глаза и заблестели. Напротив, он как будто был доволен, словно это лишний раз подтверждало его теорию. Немного попыхтев сигарой и насладившись ароматом, он подался вперед.

– И я бы, – упорствовал он, – поддался ей. О, еще как! Привлекала ли она меня? Черт возьми, да! Хотя я все прекрасно видел… да, вот теперь я знаю, какой фразой ее описать. Она была идеальная Услада Старика. Неужели вы не понимаете всего этого? – (Спокойная убежденность Гайлса внезапно вызвала у Кента чувство неловкости, потому что он поверил ему.) – Скажите мне, правильно ли я разгадал ее характер и в других аспектах. Сдается мне, она была блистательной деловой леди, возможно, владела собственным бизнесом, скорее всего как-нибудь связанным с одеждой или шляпами. Еще, как мне кажется, никто и никогда не видел ее встревоженной или потерявшей самообладание, и никто и никогда не знал ее по-настоящему. Она скользила по поверхности. Эту крошку… э-э-э… полпинты (вот какое словечко я подцепил), на самом деле не трогало ничего. А это качество, джентльмены, способно свести наш пол с ума, и оттого она обладала особенной притягательностью, «Благословенная Дамозель»^[14], зефирный поцелуй, и многие головы оборачивались ей вслед. Конечно же, она вышла за имеющего самые добрые намерения парня, такого как Родни Кент. Конечно же, она мило ожидала от этого всяческие выгоды и получила их. Однако, увидев возможность лучшей партии или же просто соскучившись, она сказала бы, что он простоват для нее или что-нибудь в этом роде; что она ощущает себя как в ловушке или же в рабстве брака; что ее душа порабощена, – и она ушла бы туда, куда ее влекло, причем под сочувственные возгласы окружающих. У нее имелось достоинство, я не сомневаюсь, а по каким-то непонятным причинам наши соотечественники твердо убеждены, что если у тебя имеется достоинство, то ты и прав.