Книга Ну а теперь – убийство!, страница 15 – Джон Диксон Карр

– Скидку, – повторил он, подняв вверх руку, как первосвященник, – на ваше оскорбленное честолюбие. Но – разве вы не понимаете? – такого понятия, как совесть художника, никто не отменял.

– Действительно?

– Да. Мне неприятно это говорить, но ваш роман – дрянь. Это продукт незрелого ума, сосредоточенного исключительно на одной теме. Таких людей, как ваши Ева Д’Обрэй и капитан как-его-там, не бывает и быть не может.

Моника даже подскочила.

– А ваши нелепые убийства, – сверкнула она глазами на Картрайта, – бывают, не так ли?

– Моя дорогая юная леди, давайте не будем об этом спорить. Подобные вещи основываются на научных принципах, и они – нечто совершенно иное.

– Это тошнотворные, неумные штучки, далекие от реальности на тысячи световых лет. И написаны они так дурно, что меня от них воротит.

– Моя дорогая юная леди, – проговорил Картрайт мягко и несколько устало, – не кажется ли вам, что мы ведем себя как дети?

Моника взяла себя в руки, снова надев маску Евы Д’Обрэй.

– Боюсь, что да. Прошу вас, прежде чем я произнесу что-то, о чем пожалею, не будете ли вы так любезны показать мне то, что собирались? Если вы, конечно, говорили всерьез.

– А вы мне скажете, – упрямо произнес Картрайт, – почему вы меня так ненавидите?

– Ну в самом деле, мистер Картрайт!

– Прошу вас.

– Да в конце-то концов!

– Но ведь вы же ненавидите меня до глубины души, разве нет? – вопросил он, выпятив свою рыжую бороду.

– Боже, боже… – едва слышно сказала Моника. – А не льстите ли вы себе? Я об этом даже не особо задумывалась. Если вы спросите, испытываю ли я легкую неприязнь к вам, вашим манерам и вашей бор… я имею в виду, к вам в целом, то мне, боюсь, придется ответить – да.

– А вот у меня к вам неприязни нет.

– Простите?

– Я сказал, что у меня к вам неприязни нет, – прорычал Картрайт.

– Как интересно! – только и ответила Моника.

Жаль, что она его так презирала. Не прошло и часа, как силы зла взяли в кольцо студию «Пайнхэм» и Монике пришлось благодарить Уильяма Картрайта за то, что он спас ее от первого покушения на ее жизнь.

1

Еще прежде, чем миновал тот час, сама Моника начала жалеть, что так его презирала. Не будь она поразборчивее, ему бы, возможно, и удалось ввести ее в заблуждение, состроив из себя образец любезности и такта. К тому же он курил изогнутую трубку а-ля Шерлок Холмс – какая гадость!

– Но почему мы должны работать здесь? – поинтересовалась она. – Почему мы не в том большом здании с навесами?

– Потому что, – объяснил Картрайт, – «Альбион филмз» – не единственная здешняя компания. Имеется еще три других: «Рэйдиэнт пикчерз», «С. А. Г.» – американские компании – и «Вандэрфилмз», которая соорудила самую первую студию. Они арендуют съемочные павильоны и конторы так же, как и мы. Изначально эта территория являлась частным имением, где Старое здание служило господским домом, прежде чем Дега из «Вандэрфилмз» приобрел его. – На его лице промелькнуло едва уловимое выражение злорадства. – «Рэйдиэнт пикчерз» делает колоссальную картину на основе жизни герцога Веллингтона^[9]. Я беседовал с Эронсоном, и если его версия битвы при Ватерлоо не станет шедевром на все времена, то я не виноват.

– Вот как? Полагаю, вы находите это остроумным?

Картрайт ухватился за прядь волос на своей голове и дернул за нее.