Онлайн книга «Ну а теперь – убийство!»
|
– Именно так. – А мистер Картрайт, – превозмогая отвращение, она все же выдавила из себя это имя, – будет работать над сценарием по моей книге – моей? – Вы угадали, – просиял продюсер. – Но почему? – Простите? Моника испытывала к Хэкетту такое благоговение, что в обычных обстоятельствах даже не посмела бы и пикнуть. Она бы страдала безмолвно, коря за все саму себя. Но это было уже слишком – слова неудержимо рвались из ее груди: «Это самая большая нелепость, которую я когда-либо слышала!» Хоть этих слов она и не сказала вслух, пронизавший их дух все же наверняка отозвался в тоне ее голоса. – Я спросила – почему? – не отступала Моника. – Почему мы должны работать над книгами друг друга, вместо того чтобы работать над своими собственными? – Вам таких вещей не понять, мисс Стэнтон. – Я знаю, мистер Хэкетт, но… – Мисс Стэнтон, вы продюсер с десятилетним стажем или все-таки я? – Конечно вы, но… – Ну вот и прекрасно, – перебил ее мистер Хэкетт более веселым тоном. – Вы не должны пытаться вот так прийти и изменить нас, мисс Стэнтон. Ха-ха-ха. У нас имеются свои приемы, понимаете. Уж поверьте мне на слово: кое-что об этом бизнесе нам известно – мы варимся в нем уже десяток лет. Ясно? А вы нау́читесь. Несомненно. Ведь обучать вас будет сам Билл Картрайт! Вы все схватите на лету. Весь гигантский смысл этого предложения постепенно просачивался в сознание Моники. Она вскочила на ноги: – Вы хотите сказать, что я должна буду остаться здесь и обучаться – обучаться – тому, как пишут сценарии, у этого противного… этого отвратного… Ее собеседник с интересом взглянул на нее: – Ах, так вы знакомы с Биллом Картрайтом? – Нет, не знакома. Но мои родственники – да. И они говорят, – вскричала Моника, – что он самый отвратительный, презренный и нелепый тип, которого когда-либо носила земля! – Ну что вы! Нет, нет и нет. – Нет? – Вы совершенно не правы, мисс Стэнтон, – заверил ее продюсер. – Я знаю Билла много лет. Красавцем его, видит Бог, не назвать. Но он не так уж и плох. – Мистер Хэкетт поразмыслил пару мгновений. – Я бы даже сказал, что выглядит он вполне презентабельно. Моника словно дар речи потеряла. У мистера Хэкетта возникло неясное чувство, что молодая леди чем-то раздосадована. Дело в том, что в своем воображении Моника уже давно нарисовала портрет мистера Уильяма Картрайта и отказывалась видоизменять его хоть на йоту. Мистера Картрайта повсюду хвалили – по крайней мере, в книжных обзорах – за «безупречную цельность и тщательную проработку» его сюжетов. Это делало его еще более невыносимым. Моника чувствовала, что презирала бы его меньше, будь он хоть чуточку небрежнее. Она представляла его себе этаким занудой, сморщенным и чопорным, с очками на носу. И ненавидеть этот образ доставляло ей определенное удовольствие. – Я не смогу, – резко сказала она. – Простите меня, ради бога. Я вам безмерно благодарна, но я не смогу. – Ну конечно, – ответствовал продюсер с холодным безразличием. – Если вам угодно отказаться от контракта… – Дело не в этом! – отчаянно перебила Моника. – Пожалуйста, поймите меня, мистер Хэкетт. Я не диктую вам своих условий. Я не сомневаюсь в вашей компетентности. – Она искренне верила в свои слова, всему виной был Картрайт. – Я бы сделала все, чего бы вы ни попросили, если бы только вы объяснили мне: почему? Почему я должна работать с детективным романом, о котором мне ничего не известно, вместо моей собственной книги, в которой я знаю каждую строчку? Не могли бы вы просто назвать мне причину? |