Книга Выстрел в спину. Обречен на победу, страница 281 – Николай Леонов

– Чего еще. – Лева взял у врача несколько желтеньких драже и, не поинтересовавшись, что это такое, проглотил.

– Может, я пока вызову карету и поеду на вскрытие? – Врач кивнул на прикрытое простыней тело.

– Доктор, – Лева ругаться не умел, над этим его редким качеством порой подшучивали, – решайте сами.

– Хорошо, Лева, хорошо, я решу. Главное, не волнуйся. Ты иди, иди. – Разговаривая с Гуровым, словно с тяжело больным пациентом, доктор выставил его за дверь.

– Что произошло за истекшие пятнадцать минут? – спросил Гуров, входя на кухню. – Вскипел чайник? Угостят милиционера кофе?

Качалин и Бабенко сидели не только по разные стороны массивного стола, но и у противоположных углов, по диагонали, создав таким образом между собой максимальное расстояние. «Таково положение на самом деле или таким мне его хотят представить?» – подумал Лева.

Хозяин был в одной рубашке и без галстука; руки и шея у него тоже были в веснушках, гладкая, туго натянутая кожа блестела. Толик Бабенко светлый чесучовый пиджак тоже снял, но не повесил, держал на коленях, сидел вялый, рыхлый, какой-то пришибленный. Сейчас он выглядел мятым и изжеванным, а не тем энергичным и молодым нахалом, который вошел в квартиру меньше часа назад.

– Кофе?

Качалин упруго поднялся, поставил перед Левой чашку, достал из холодильника запотевшую бутылку боржоми.

Гуров благодарно кивнул. Кофе придвинул, а от боржоми отказался. «Начну потеть, разомлею», – решил он. Хотя глотнуть холодного хотелось очень. Качалин, как змей-искуситель, налил воду в хрустальный стакан, который сначала заискрился, потом запотел, притягивая к себе, словно магнит.

Обходя стол, Лева умышленно замешкался и усадил Качалина рядом с Бабенко, сам сел напротив, спиной к окну, напротив входной двери, так как видеть одновременно хозяина, гостя и дверь психологически удобно.

– Игорь Петрович, какие мысли посетили вас за истекшие пятнадцать минут? – Лева отпил кофе. – Вы мне ничего не хотите сказать?

– Сказать? – Качалин вздернул бесцветные брови. – Если у вас есть вопросы – пожалуйста. Я понимаю: смерть, горе, но протокол протоколом – вы на службе.

– Тогда, пожалуйста, расскажите, во сколько вы утром ушли и чем занимались до нашей с вами встречи?

– Вышел из дома, как обычно, в восемь тридцать, сел в машину. Гаража у меня нет, машина стоит у дома. В контору приехал, – Качалин пожевал веснушки – они у него были рассыпаны даже на губах, – раньше девяти. Минут тридцать, может сорок, возился с бумагами. В десять позвонил в главк. А вас что конкретно интересует?

Толик Бабенко, сидевший безучастно, ожил, зыркнул глазенками, начал слушать внимательно.

Гуров не ответил, лишь неопределенно покачал головой: мол, я и сам не знаю, продолжайте.

– После десяти я уехал на объект, в четырнадцать часов вернулся в контору, началось совещание, на котором меня и застал звонок Дэника… – Качалин тут же поправился: – Дениса Сергачева.

– В тринадцать тридцать вы на несколько минут заезжали домой. Зачем?

Бабенко привстал, крутил головой, стараясь видеть одновременно и Качалина и Гурова.

– Ты еще! – рыкнул Качалин, и Толик притиснулся к стене – Я? Приезжал? – Качалин уперся пальцем в свою залитую упругим жирком грудь. – Такого не было.

– Вы это повторите на очной ставке с Верой Азерниковой? – поинтересовался Лева.