Книга Сестры в вечности, страница 39 – Кеннет Дун

Люк открылся, осветив лестницу, и по ней осторожно начал спускаться Питер, держа в одной руке фонарь, а в другой револьвер. Последним усилием я сумел откатиться от полок и упал на спину, закрыв телом наполовину перетертые веревки.

— Так, что мы видим? — ядовито промолвил Питер, светя мне в лицо. — Кое-кто очнулся и ползает. Ну-ка, что тут у нас?

Резким толчком ботинка он перевернул меня на бок, продолжая светить фонарем.

— Надо же, почти освободился. Надо было тебя тоже накачать, да жалко товар. К тому же, тебе недолго осталось. Ну вот, сейчас мы все исправим. Будешь дергаться, выстрелю в ногу, учти.

Он положил фонарь на пол так, чтобы тот продолжал светить на меня, разрезал веревку связывающую мне руки. Запястья так затекли, что я почти не почувствовал, как он связал мне их заново.

— Вот так-то лучше. А теперь лежи здесь и без фокусов. Я скоро вернусь.

Краем глаза я увидел, как он подошел к Тому, достал нож, сделал им пару движений, затем рывком поднял его на ноги. Ноги у мальчишки не были связаны, да и руки не были стянуты так сильно, как у меня — они были обмотаны чем-то наподобие прочной клейкой ленты поверх одежды и примотаны к стойкам для полок. Скорее всего, похитители больше рассчитывали на дурманящее действие наркотиков, чем на прочность пут.

Питер сорвал остатки ленты с одежды Тома и ткнул ножом ему в спину, направляя к лестнице. Тот безропотно стал подниматься, шатаясь, как пьяный. Минут через десять Питер вернулся за мной.

— Я сейчас разрежу веревку у тебя на ногах, чтобы ты мог подняться по лестнице, — мрачно сказал он. — Если попробуешь выкинуть какой-либо фокус, то немедленно в тебя выстрелю.

Я и сам не представлял, какой могу выкинуть фокус со связанными за спиной руками. Питер помог мне встать, а потом, пиная в спину дулом револьвера заставил подняться в комнату. Я заметил, что он развел огонь в очаге, и теперь центр хижины был кое-как освещен, создав круг теплого оранжевого света, в то время как остальная комната была погружена во мрак.

Питер собрал и куда-то унес все матрасы, расчистив освещенное пространство перед камином. Там на одиноком стуле сидел Том, привязанный к нему все той же клейкой лентой. Уже совершенно проснувшийся и панически вращавший глазами. В рту у него был кляп из какой-то тряпки.

Питер усадил меня на такой же крепкий дубовый стул, оставшийся, видимо, от изначальной обстановки охотничьего домика, и на всякий случай тоже примотал к спинке уже знакомой лентой. Потом подумал и засунул мне в рот еще одни кусок грязной тряпки, для верности приклеив кляп лентой. Казалось, все эти операции доставляют ему какое-то профессиональное удовольствие, словно хирургу, на славу делающему свою работу.

— Я позвонил сегодня нашей любезной миссис Химмельберг, — раздался его голос из мрака. — И, знаешь, что она мне сказала? Что еще вчера дала тебе расчет. Уволила и заявила, что больше не нуждается в твоих услугах. Так какого черта тебя сюда принесло? Ты, что — энтузиаст? Не любишь бросать дело на полдороги, так? Или решил потешить свое самолюбие. Черт! Черт! Черт!

Я похолодел, когда услышал, как в темноте несколько раз раздался звук передергивания затвора.

Питер вышел в круг света и я увидел, что теперь он держит в руках мой собственный пистолет. Он наставил на меня ствол, прикрыл один глаз и улыбнулся.