Книга Внуки Тантала, страница 50 – Кеннет Дун

– Зачем?

– Понятия не имею. Но, когда я стала размышлять… уже потом, мне показалось, что там не ко всем было равное отношение. Вроде как никого ничего делать не заставляли. И жить там было довольно комфортно. Никаких хибар или бараков, уютные маленькие домики, туалетные комнаты, душевые кабины. Учитель говорил, что, хотя это и Храм, никто не запрещает, чтобы его последователи жили красиво и с удобствами. Но обычным членам намекали, что каждый должен вносить свой вклад. Вдруг приходили помощники Учителя и тут же находили тебе какое-то дело. Но были люди вроде как… избранные. Лора Латимер, например. И еще несколько голливудских воротил, я их узнала. Они часто уединялись вместе с Учителем и братом Иеремией, то есть Джереми Лэнгхорном, у них были свои особые сеансы.

– А какова роль Джереми в общине?

– Он правая рука Учителя. Его самый первый ученик, а также посредник во всех земных делах. Не знаю почему, мне показалось, что брат Иеремия в прошлом как-то был связан с Голливудом, но потом разочаровался и нашел Учителя. Тот изменил его жизнь.

– Он сам вам это рассказывал?

– Нет. Брат Иеремия не слишком сближался с простыми членами общины. Может, кто-то из других помощников упомянул. А еще я заметила, что он очень легко находил общий язык с теми, кто связан с индустрией. Знал специфический слэнг, понимаете.

Я кивнул. Некоторая театральность речей Джереми вполне могла быть объяснена его голливудским прошлым.

– Значит, вам не понравилось, что кого-то в общине заставляют работать, а кто-то находится на привилегированном положении?

– И не только это. Знаете, за последние пару месяцев у меня вроде как туман в голове начал рассеиваться. Я наконец встретила хорошего парня. Он все понимает и хочет увезти меня из Лос-Анджелеса подальше от всех этих соблазнов. Он врач, ему предложили место в больнице Джона Хопкинса, так что в конце месяца мы переезжаем в Балтимор. Через неделю мы поженимся.

– Поздравляю.

– Спасибо, – Мириам даже на мгновение зажмурилась от маячившего впереди счастья. – Так вот Скотт, мой жених… он врач. Кажется, я уже говорила. Когда я рассказывала ему о медитациях в общине и о том, как я чувствовала, что парю, он заподозрил… что они нам подсыпали какие-то наркотики в питье.

Честно говоря, я и сам это давно заподозрил, просто не знал, как повежливее сказать девушке.

– Что это чувство… когда ты паришь над своим телом. И душевный подъем… это все может быть вызвано наркотиками. Но не кокаином или опиатам. Хотя, может, и опиатами. Но Скотт подозревает, что это что-то синтетическое. Эти новые «кислоты», которые воздействуют на сознание, а потом не вызывают привыкание. Особенно, если давать в малых дозах.

Она сделала паузу.

– Я много думала в последнее время, – судя по тому, сколько раз Мириам уже упомянула о своих мыслительных процессах, эта процедура ей явно давалась с трудом. – Если подумать… Учитель нес такую ерунду. Во время медитаций он просто бормотал бессмысленные фразы. А ритуалы в Храме… Они надевали поверх своих обычных туник еще и богато расшитые мантии. Зажигали факелы и произносили заклинания. Я не понимала ни слова, но мы все слушали, словно загипнотизированные. Казалось, в башне начинает что-то… материализовываться. И еще сильно пахло цветами. Скотт, мой жених, считает, что они могли пускать какой-то газ. И маскировать его запах цветочным ароматом. Скорее всего так, потому что после ритуалов мы все спали по несколько часов. На самом деле, мне нельзя вам об этом всем рассказывать, я подписала бумагу, что не буду посвящать в детали ритуалов тех, кто не состоит в общине. Но Скотт говорит, что эта бумага не имеет юридической силы, если мы находились под воздействием наркотиков. Что если дело дойдет до полиции, мне даже может придется давать показания.