Книга Человек без тени, страница 13 – Кеннет Дун

Одутловатое лицо русского побагровело.

– Сколько раз вам говорить, Доббинз. Моя мать была княжной Высоковской до того как вышла замуж за моего отца, простого дворянина.

Доббинз чуть заметно улыбнулся и продолжил:

– Партнером мистера Аксакова по шахматам является Хьюго Спенли-Эвертон. Боюсь я и здесь ошибусь, если попробую назвать его титул.

Названный без титула Спенли-Эвертон лишь рассеянно кивнул. Мне показалось, что он толком и не слушал весь разговор, сосредоточенно уставившись на доску.

– Вы играете в шахматы, Стин? – спросил мистер Доббинз.

– Немного. В школе ходил в шахматный кружок, но потом отец решил, что мне не стоит отвлекаться от учебы.

В проницательных глазах Доббинза зажглась искра удивления. Я бы и сам на его месте задался вопросом, зачем было прилежно учиться в школе, чтобы работать ночным охранником.

– Я тоже не слишком хорош в шахматах, – вместо этого сообщил он. – Иногда, когда к нам присоединяется мисс Каррузерс из 106-го номера или Джимми Финчер из 307-го, мы устраиваем здесь вечернюю партию в бридж. Правда, редко засиживаемся позже одиннадцати, сами понимаете, возраст. Вы играете в бридж, Стин?

Мне снова пришлось его разочаровать, сообщив, что я знаю только покер. Спенли-Эвертон наконец сделал ход, заставивший Аксакова звучно выругаться. В былые времена, когда кто-то обыгрывал его в шахматы, он наверное сразу хватался за свою шашку.

Подошел официант и деликатно забрал пузатые коньячные бокалы со столиков, даже не спросив, нужно ли повторить. Решив, что уже поздно и на сегодня развлечений достаточно, компания попрощалась со мной и направилась в сторону лифта. Я же пересек фойе и обменялся парой приветственных фраз с ночным консьержем Мэнни, прыщавым юношей лет двадцати, державшим за конторкой огромный раскрытый том, видимо, какой-то учебник.

Затем я поднялся по лестнице, заглядывая на каждый этаж, стараясь производить как можно меньше шума и не попасться на глаза обитателям. Я не слишком хорошо представлял себе работу гостиничного охранника, но полагал, что она имеет мало общего с фигурой тюремного надзирателя, шляющегося ночью по коридорам с дубинкой и стучавшего по стенам. Убедившись, что все окна, выходящие на пожарную лестницу, закрыты на щеколды, а дверь на крышу заперта на замок, я снова спустился в фойе и стал маяться скукой. В итоге я приземлился в то самое кресло, где раньше сидел Доббинз и взял его газету. Кресло оказалось довольно удобным наблюдательным пунктом, отсюда можно было видеть холл и проход к лифтам, при этом самому не маячить у всех на глазах.

В начале второго, когда я почти дочитал газету и вдумчиво изучал раздел шуток, снаружи забарабанили по стеклу. Я приподнялся, вытянул шею и увидел, что Мэнни с усталым видом поплелся снимать блок с вращающейся входной двери. В холл ввалилась компания молодых людей, два парня и две девушки.

– Зайдем к нам, пропустим по стаканчику, – предложил высокий молодой человек с напомаженными волосами, обнимавший за талию фигуристую блондинку в платье цвета бутылочного стекла и расстегнутом белом пальто.

– Не знаю, – протянула другая девушка с роскошными рыжими волосами, кутающаяся в пушистый полушубок. – Дик еще может не спать, он не любит, когда я поздно возвращаюсь.

– Так бери Дика и поднимайтесь к нам, – не унимался напомаженный. – А ты что скажешь, Хоуи?