Книга Дочь Авраама, страница 84 – Кеннет Дун

– Куда вы дели чемодан и вещи?

– Я не веду учет, молодой человек. Люди приходят ко мне, выбирают то, что им нравится, и уходят. Честная сделка.

– Однако я знаю, что владелец чемодана, мистер Рэйми, три месяца назад возвращался за своими вещами. Он сказал вам, что Эдна не имела права их продавать?

Данбар пожал худыми плечами и стал набивать трубку.

– Может, и приходил. Ко мне много людей приходят, мистер. Если бы он хотел выкупить обратно свой чемодан, то я бы не возражал. Я работаю честно.

Да, судя по всему, этот квартал был полон честных предпринимателей. Однако, в отличие от Эдны, у Джерри Данбара существовала четкая система ценностей, которую я просчитал сразу. Поэтому я извлек из кармана двадцать долларов. Насколько я помнил, Эдна (если она не врала) утверждала, что старьевщик отдал за имущество Рэйми всего три бакса.

– Если еще что-то осталось от того чемодана, я это куплю. А также информацию.

– Накиньте еще десятку, – невозмутимо ответил Данбар. – С вас не убудет, по глазам вижу. А мне надо делать бизнес.

– А если я вместо этого натравлю на вас полицию?

Данбар только насмешливо уставился на меня. Действительно, на каком основании? Я даже не понимаю, зачем мне самому старые вещи Рэйми, кроме того, что он сам почему-то хотел получить их обратно.

– Хорошо. Дам тридцать долларов после того, как вы покажете мне чемодан с его содержимым и расскажете, что от вас хотел Абрахам Рэйми.

– Так не пойдет. Давайте тридцать сейчас, потом поговорим. Не волнуйтесь, я не обманываю. Вы мне деньги, я вам вещи. Честная сделка.

Я подумал, что поторопился с покупкой нового костюма. Теперь я выглядел как парень, у которого водились деньги, а такие как Джерри Данбар справедливо считали, что имеют полное право получить часть из них. Торговаться было бессмысленно, поэтому я добавил еще одну десятку и положил деньги на захламленную столешницу. Данбар быстро ощупал купюры и убрал их в недра пальто. Потом ухмыльнулся.

– Вот если бы этот Рэйми действовал так же, глядишь, я бы и отдал ему барахло. Но он сразу начал качать права, мол, Эдна его ограбила. У Эдны в голове, конечно, солома, и хавальник она ни на минуту не закрывает, но она из самых надежных моих поставщиков. Понимаете, мистер?

– Так вы мне покажете вещи Рэйми или так и будете языком трепать?

– Чемодан у меня, конечно, уже ушел, – продолжал болтать Данбар, копаясь в коробках на полках. – И костюмы тоже. Они хоть и потрепанные, но у меня сестра держит прачечную, она все может почистить и залатать так, что будет почти как новое. Некоторые постояльцы Эдны у меня закупаются, старуха даже не подозревает, что парни тащат в ее богадельню вещички, которые она мне же и продает. Кое-что пришлось выбросить, я же не барахольщик все-таки, а бизнесмен.

– Так что вы мне хотите показать?

– Вот. Все, что осталось от добра вашего Рэйми.

Данбар выложил на стол старую сигарную коробку, которую я открыл и принялся изучать ее содержимое.

– Там были неплохие вещички. Медальон, например, я продал. Но фотографию из него, естественно, вынул. Вот она.

Я увидел обрезанный коричневый снимок чопорной негритянской пары. На голове у женщины была шляпа, украшенная живыми цветами. Наверное, родители Рэйми, решил я, те самые, которые отказались принять его белую жену.