Книга К югу от Авалона, страница 3 – Кеннет Дун

– Вы слышали что-нибудь о проклятом острове Тир и об особняке Фэншоу, который также называют «домом Обинаты»? – спросил Блэквуд.

– Абсолютно ничего, сэр, – ответил я, Маркус тоже покачал головой.

– Вот и я ничего не слышал, черт возьми. Пока не купил два года назад дом на острове, и не просто дом, а именно этот самый особняк. Чертов простофиля. Конечно, мне никто ничего не сказал. То есть я слышал от агента, что там случилась парочка смертей, но не придал этому особого значения. Думал, это какие-то несчастные случаи или следствие несдержанного нрава… знаете, остров крошечный, всякое может случиться.

– Будет лучше, если вы расскажете все по порядку.

– А я что делаю? Итак, Тир – маленький островок недалеко от побережья, занимает примерно пару квадратных миль^[4], может, немного больше. Регулярного паромного сообщения нет, но есть местные катера, которые постоянно курсируют туда-сюда по необходимости. У многих жителей есть свои лодки. На острове есть городишко, скорее поселок из трех улиц с магазином и почтой, хотя большинство владельцев прибрежных вилл предпочитают собственную доставку. Вот с этих вилл все и началось. Неужели вы никогда не слышали о Тире?

Мы снова покачали головами.

– Местечко-то замечательное. Чуть более часа на хорошем катере до Лос-Анджелеса, двадцать минут до Авалона на Санта-Каталине^[5]. Скалы, живописные холмы и песчаные пляжи. Рыбалка, девственная природа и никаких случайных туристов. Еще в начале 20-х там начали строить загородные дома на том отрезке побережья, где можно сделать собственные пляжи и причалы для яхт. Полнейшее уединение, хотя до цивилизации рукой подать. Вилл всего шесть, подразумевалось, что круглый год в них не живут, кроме прислуги, конечно. Одну купила Аннет Доран, если помните такую звезду немого кино. Еще один дом принадлежал бывшему послу Осборну. В третьем останавливался писатель Уильям Сибрук^[6]. Тот самый, который ел человечину в Африке и лежал в психушке. Он гостил у своего друга, тоже популярного писателя, Честера Лутца, хотя его сейчас, наверное, уже почти не помнят. И наконец был дом семьи Фэншоу. Добротный каменный особняк в стиле голландского колониализма, со множеством каминов – то, что нужно, чтобы пережить тихоокеанские штормы. Он несколько лет пустовал, так что на него-то я и позарился. Давно хотел открыть тихий семейный пансион с рыбалкой где-нибудь на побережье. Сам-то я из Сан-Антонио, всю жизнь занимался скотоводством. Моря в глаза не видел, только в отпуске. Но мечтал жить у океана. Я человек решительный, так что продал свое ранчо и начал рассматривать варианты. Съездил на Тир, посмотрел, вроде бы ремонт требовался небольшой: покрасить все, обновить интерьер, заменить рассохшиеся окна, добавить ванных комнат… ну и облагородить сад и спуск к пляжу. Цену риэлторы предложили замечательную. Еще бы. Ну я и клюнул, отказался от других предложений. Купил дом с участком, сделал ремонт. Простите, вы не могли бы потушить свою жуткую сигарету? У меня астма.

Маркус пристроился за моим креслом и начал дымить в окно.

– Я уже говорил вам, что ничего не знал об острове и этом проклятом особняке. Проклятом – в прямом смысле. И кто-нибудь хоть намекнул бы мне, когда я завозил материалы, делал ремонт, расчищал пляж… – Блэквуд рассеянно махнул рукой. – Зато когда я стал давать рекламу и ждать гостей, тут уж местные кумушки развязали языки. Дом проклят, его населяют мстительные духи… и все в таком роде. Постояльцы стали бежать один за другим, не проведя и ночи. Кому-то что-то мерещилось, некоторые особы были просто впечатлительными. Стоило хоть одному сходить в город за пачкой сигарет, как он немедленно возвращался и начинал паковать вещи, а вместе с ним и половина отеля. Я кинулся к своему агенту, спросил, что за чертовщина происходит. Тут он и выдавил из себя, что, оказывается, у дома Фэншоу дурная репутация уже не одно десятилетие. Место, на котором он построен, «нехорошее», к тому же там провели какой-то демонический ритуал, который пробудил древних духов, и теперь всех, кто окажется в этом доме, будут преследовать несчастье. А раньше мне он рассказать не мог? Ну по-человечески его тоже можно понять – чертов особняк никак не продавался. Бедняга оправдывался тем, что думал, будто все уже забыли эти истории.