Книга Красное озеро, страница 107 – Кеннет Дун

Понятно. Эта идея запустила в действие старый реактивный психоз.

– Дай угадаю, Агги. Ты снова подмешала барбитураты в выпивку Пьетро, а когда он отключился, положила его в ванну и перерезала вены? Ты даже заставила его написать что-то вроде предсмертной записки.

– Он обожал писать жалобы. Я просто предложила помочь ему написать очередное письмо организаторам конкурса, на котором его прокатили. Диктовала, пока он мог держать ручку.

– Умно.

– А что я говорила? Я всегда была умной.

– Ну а Бран Чиппинг?

– Мне его совсем не жаль. Шакал Коэнов. Эми хотела как можно скорее завершить сделку по продаже, но вмешались местные художники. И я подумала, а какого черта Эми вообще должна нажиться на этой земле? Будет намного лучше, если она приедет сюда на моих условиях, когда я выберу удачное время и убью ее. Тогда наконец я смогу зажить спокойно. Пережив всех: Оскара и его ублюдочных детей.

– Фелиция еще жива.

– Разве это жизнь. Пусть гниет в своем дурдоме, это справедливая награда за то, как она ко мне относилась.

– Значит, Чиппинга ты убила, чтобы Эми приехала в Джаспер-Лейк?

– Я уговорила его затягивать переговоры о продаже. Он должен был вообще настаивать, что требуется личное присутствие Эми в поселке. Я обдумывала, как убью ее, а вину свалю на Бернадетт. Я-то видела, что она буквально одержима этим домом, правда, не знала, что девчонка была Хэггарти… Но потом Бран начал что-то подозревать. Он приехал ко мне в воскресенье после службы. Эти церковные проповеди… они всегда настраивали беднягу на сентиментальный лад. Сказал, что советует мне успокоиться и успокоить Берни и других художников. Что уже составил финальный контракт и в понедельник отправит документы в «Хиллсайд» и Эми. Я знала, что он слабак. И была готова.

– Укол змеиного яда в руку?

– Остроумно, согласись. Мне этот способ уже давно пришел в голову. Я же ходила иногда к Гэвину, носила ему обед. По старой памяти, поскольку он дружил с отцом. Украсть в его бардаке склянку с ядом и череп гремучника не составило труда. Я усыпила Брана и отвезла подальше в лес на его машине. Потом бросила на тропе. Укол в руку и надавила челюстями для правдоподобия. Мне пришло в голову использовать рукоять от садовых ножниц, чтобы создать достаточное давление.

– Но зачем было топить Бернадетт?

– Я зашла к ней, когда вернулась домой из «Дома искусств», – устало промолвила Агата. – Хотела узнать, как дела, не обидел ли ты ее. Как оказалось, наоборот. Кажется, она отказалась от борьбы. Заявила, что ты собираешься ей помочь. Расплакалась, призналась, что дом был ее наваждением, но теперь она все чаще задумывается о том, чтобы растить ребенка в более подходящем месте. У этой истерички настроение переворачивалась, как сосиска на гриле. То она набрасывается на тебя при всех с упреками, а в следующий миг готова взять у тебя деньги. Проклятые деньги Коэнов. Я поняла, что больше не удастся ее использовать. Наоборот, можно попробовать тебя подставить. Да и вообще – что она о себе возомнила с этой беременностью?! Наверняка она зачала своего ребенка на той же кровати в мансарде, где Оскар трахал меня!

Агата всхлипнула окровавленным ртом и зажгла спичку.

Огонь охватил лужи керосина на полу, мгновенно спалил скомканную бумаги и начал подбираться к мебели. Поскольку первый этаж был построен из массивных мореных озерной влагой бревен, должно было пройти время, чтобы пламя занялось основательно. К тому же мешало отсутствие воздуха в помещении.