Книга Повесть о старых женщинах, страница 296 – Арнольд Беннет

— Доктор, — торжественно произнесла Софья под впечатлением его слов. — Вы абсолютно правы. Я согласна с каждым вашим словом.

— Естественно, она привязана к родным местам, — продолжал доктор, обводя взглядом комнату. — Это понятно. Шутка ли — прожить здесь всю жизнь! Но от этой привязанности придется избавиться. В этом ее долг. Ей следует проявить немного энергии. По утрам я испытываю глубокую привязанность к моей постели, но вылезать из нее все же приходится.

— Ну конечно, — ответила Софья нетерпеливо, словно испытывая отвращение ко всякому, кто не понимает или не принимает очевидных истин, высказанных доктором. — Конечно!

— Что ей нужно, так это кипучая жизнь в гостинице. Может быть водолечебница. Жизнь среди веселых людей. Визиты! Игры! Экскурсии! Вы ее не узнаете. Вот посмотрите. Да разве бы я сам так не поступил, если бы мог! Езжайте в Стратпеффер^{100}. Она и думать забудет о своем ишиасе. Не знаю, какой у миссис Пови годовой доход, но думаю, что, даже если бы ей взбрело в голову жить в самой дорогой гостинице Англии, ничто бы ей не помешало.

Софья подняла голову и спокойно улыбнулась.

— Думаю, что так, — снисходительно ответила она.

— Жизнь в отеле — вот это жизнь. Никаких тревог. Вам что-нибудь понадобилось — дерните шнурок звонка. Если лакей уволится, об этом будете беспокоиться не вы, а кто-то другой. Да вы и без меня все это понимаете, миссис Скейлз.

— Кто еще поймет вас так, как я! — прошептала Софья.

— Всего доброго, — спохватился доктор и протянул ей руку. — Я заряду утром.

— Вы когда-нибудь говорили об этом с сестрой? — вставая, спросила Софья.

— Да, — ответил он, — только без толку. Конечно, говорил. Но она убеждена, что это совершенно невозможно. Она даже о том, чтобы жить в Лондоне со своим дорогим сыном, слышать не желает. Не хочет, и все тут.

— Это мне никогда в голову не приходило, — сказала Софья. — Всего доброго.

В их рукопожатии была теплота и взаимопонимание. Доктору было приятно, с какой быстротой и темпераментом откликнулась Софья на его слова и какая уверенность и энергия звучали в ее репликах. Он обратил внимание на едва заметную ассиметрию ее красивого, утомленного лица и подумал: «Ей пришлось хлебнуть горя. Надо бы ей быть поосторожнее». Софье было приятно восхищение доктора и то, как в беседе с ней он, отбросив свои шуточки, предназначенные для больных, говорил просто, как говорит разумный человек, когда встретит женщину незаурядного ума. Порадовало Софью и то, что доктор повторял и развивал ее собственные мысли. Она оказала ему честь, проводив его до дверей и подождав, пока он не уехал.

Несколько минут Софья в задумчивости оставалась в нижней гостиной, а потом, притушив газ, поднялась к сестре, лежавшей в темноте. Софья зажгла спичку.

— Как ты долго болтала с доктором! — сказала Констанция. — Он прекрасный собеседник, верно? О чем он рассказывал на этот раз?

— Он расспрашивал меня о Париже и всем прочем, — ответила Софья.

— По-моему, он очень образованный человек.

Лежа в темноте, простодушная Констанция и не подозревала, что Софья и доктор, активные и энергичные натуры, за нее распланировали всю ее жизнь, чтобы она прожила в веселье еще двадцать лет. Она и не подозревала, что после судебного разбирательства ее признали виновной в преступных привязанностях, в том, что она засиделась на месте, и в том, что у нее нет ни капли здравого смысла. Ей и не приходило в голову, что если она удручена и болеет, то причина тому — ее собственная слепота и тупое упрямство. Сама себя Констанция считала вполне разумным существом.