Книга Невесомые сны, страница 50 – Татьяна Аксинина, Анна Аксинина

Лесновку я ненавидела с детства, а свою семейку ещё больше. Что я могла видеть в этой глухой деревне? Скотину, навоз и безразмерный огород.

В соседней деревне, чуть побольше нашей, когда-то была начальная школа. Одна учительница успешно обучала всех детей с 1 по 4 класс. Я ходила туда и в снег, и в дождь, учиться мне нравилось, особенно, книжки читать. Но была и другая жизнь – дачники. Сначала дачников было немного: далековато по дачным меркам находилась наша деревня от города. Дачникам нужна была хорошая дорога, которой не было в Лесновке. Но наличие соснового бора с черничными логами, песчаные пляжи с желтым песком вдоль всей деревни, чистая река Обь (довольно далеко от большого города) – все факторы в конце концов сделали нашу деревню привлекательной. Дачники по дешевке шустро скупали деревенские дома, перестраивали их под огромные дачи. А когда построили базу отдыха, то дачи стали расти вдоль и вширь огромной поймы как грибы. В деревне осталось всего три семьи, которые проживали постоянно. Одна из них была моя.

Моя семья – это отдельная песня. Мать была красавицей в молодости, я фотки её видела. Она хотела уехать в город в поисках лучшей доли. Но мая бабка не отпустила её. И за кого, спрашивается, могла выйти замуж моя красивая мать в этой дыре? Нашелся один хромой инвалид, старше мамы, а на лицо – жуть, как страшненький. До сих пор Бога благодарю, что не в него пошла. Мои старшие брат и сестра – погодки, пошли обличьем в отца. Мой брат, Колька, окончил строительное ПТУ, работал на стройке, монтажником, затем спился и умер. Зойка тоже уехала в город, стала маляром, но так и не вышла замуж. Была бы она с квартирой или богатая, а так никто не позарился, кому нужна девка из общежития, да еще такая страхолюдина. Они и характером были в отца – злобные и завистливые.

Я родилась через пятнадцать лет после Зойки. Она с братом уже в городе жила, слава Богу, одного отца мне хватило. Соседка наша, тетя Маша, трепала по всей деревне, что мамин муж, Николай, вовсе не мой отец. Мамка спуталась с одним отдыхающим на базе отдыха, она поваром там работала. Тете Маши лишь бы грязью кого полить! Ещё и базы никакой не было, когда я родилась. А я так очень рада, что я не его дочь. Я красивая родилась, похожая на маму, когда она была молодая. И ещё, мне казалось, я походила на одного знаменитого артиста. Он, правда, жил в Москве, но мог же он приехать к нам однажды летом? Мог! Может, у него родственники здесь были. Я ставила портрет артиста из журнала рядом с зеркалом и сравнивала себя с ним. Мне казалось, что я очень даже похожа на него. Но стоять перед зеркалом мне некогда было. Мать ругалась и била меня, когда видела, что я ничего не делаю или книжку читаю. А уж как от папаши доставалось!

Отец стал пить вскоре после моего рождения. Пьяный он орал на мать, бил и её и меня. Мать часто давала ему сдачи. Я из дома убегала, когда они дрались. У меня уголок укромный был на сеновале. Там я книжки держала. Обожала читать сказки. Читаю, и как будто это я – Золушка, которая принца своего нашла. Но приходилось возвращаться, ох, как мне попадало от родителей! Мать хотя бы отходчивой была, налупит, а потом жалеет. А папаша всегда зверем на меня смотрел. Какой скотины только у нас не было: коровы, поросята, куры, гуси. А картошки садили – не меняно. И я должна была за всем ухаживать. Корову я доить научилась в четвертом классе. Ненавидела лето. С пятого класса зимой в школе-интернате жила, в Колывани, далеко, за сто километров. Больной прикидывалась, чтобы на выходные и в каникулы домой не ехать. Хотя в интернате тоже ничего хорошего не было. Спальня на двадцать человек, туалет на улице, баня раз в неделю.