Книга Речной детектив, страница 25 – Роман Елиава

Демьянов слегка успокоился, его желание кого-нибудь придушить немного снизилось.

– Позвольте представиться, – сказал седой господин, – Лавр Афанасьевич, таможенный чиновник. А это – моя неловкая дочь, Елена. Могу я загладить нашу вину рюмочкой коньяка? Вижу, Вы не в настроении.

– Коньяк, говорите? – он на секунду задумался. – Да, неплохая идея. Кстати, я – Николай Харитонович.

Они прошли в ресторан, и Лавр Афанасьевич заказал Семёнычу коньяк, а его дочка – чаю.

– Вы, должно быть, по делам путешествуете? – спросил Лавр Афанасьевич.

– По торговым делам еду, – ответил купец.

– А мы вот по рекомендации доктора. С дыханием проблемы у Леночки, вот он и говорит: больше свежего воздуха нужно. А где ж его взять, как не на матушке Волге?

– Тут Вы правы, воздуха здесь хоть отбавляй. Но если дочка у Вас заболела, нужно разным докторам показать. Что это за лечение такое, воздухом? Вы уверены, что это – дипломированный доктор, а не шарлатан какой?!

– Э…Гм… Да, – ответил седой таможенник, сбитый с толку таким напором Николая Харитоновича.

Когда официант принёс коньяк, отец Леночки продолжил беседу:

– В любом долгом путешествии важно найти себе занятие, иначе от пустопорожнего проведения времени настроение портится.

– В этом Вы правы, – пробормотал Николай Харитонович, – наблюдая за здоровенным рыжим парнем, одиноко сидящим через два стола от них, перед ним стояло около десятка пустых рюмок из-под водки.

– Официант, повторите! – крикнул парень.

Семёныч с шаром кудрей поверх головы быстро подошёл и ласково спросил парня:

– Сию минуту, но, может быть, Вы эту минутку проветритесь на палубе, разомнете ноги?

«Разумное предложение», – подумал Демьянов, но парень не внял ему.

– Это ещё зачем? – непонимающе уставился он на официанта.

– Посмотреть красоты, а то я смотрю, Вы всё сидите и сидите в ресторане, так всё и пропустите.

– Ничего Вы не понимаете, я как раз сижу, вспоминаю и оплакиваю красоты. Несите уже водку!

Семёныч ретировался в буфет за новой рюмкой. А Лавр Афанасьевич спросил Демьянова:

– Вот Вы как любите время коротать? Когда скучно и настроение плохое? Я люблю хорошую компанию, хороший коньяк.

– Знаете, Лавр Афанасьевич, – ответил Николай Харитонович, задумавшись, – мне кое-что нужно обдумать, извините. И спасибо за коньяк, следующий раз я угощаю.

Он поднялся и пошёл прочь на глазах разочарованного собеседника.

Этьен Васильковский, грустил. Увидит ли он снова эти волшебные солнечные бухты Италии, или отец больше не даст ему денег? Перед отъездом из Италии чем только не пришлось заниматься из-за отсутствия денег? Живопись была для него скорее хобби, чем профессия. Да, и что греха таить: успехов в творчестве, в отличие от успехов в растрате отцовских капиталов, Васильковский пока не достиг. Одно время он думал, что виной всему его имя Василий. Василий Васильковский – ужасно, не правда ли? В то время, как знаменитые художники звались Карл Брюллов или же Алексей Венецианов. Слышишь имя и сразу понимаешь – великий мастер. Поэтому Василий сменил имя на Этьен, так звали старого гувернера в имении отца. Этьен Васильковский вздохнул, может, нужно было другое имя выбрать, или даже фамилию поменять? Например, Василий Сицилианов? Он заказал ещё водки и стал размышлять об Ольге. Хоть что-то хорошее есть на родине. Конечно, он солгал ей про красивый профиль, чтобы польстить. Лицо у девушки было по славянски круглое и немного курносое – ничего необычного. А вот фигуру под платьем своим намётанным взглядом художника он оценил высоко. Её тело с натуры Этьен написал бы с удовольствием, а может, и не только написал…