Книга Речной детектив, страница 26 – Роман Елиава

– Я вижу, Вы скучаете, молодой человек? – к нему подсел седой благообразный господин.

– Вы не правы, – Этьен опорожнил принесённую Семёнычем рюмку. – Я грущу.

– Грустите? О чём, позвольте спросить? Наверное, о любви, о чём ещё можно грустить в Вашем возрасте! Как её зовут?

– Италия, – ответил художник.

– Похоже на страну, – заметил Лавр Афанасьевич.

– Страна и есть. А Вы что же оставили жену, она скучает за столом?

– Это не жена, а моя дочь, Елена. И скучаю я, а не она.

– По кому же Вы скучаете?

– Не по кому, а почему?

– И почему же? – спросил Этьен, которого начинало клонить в сон.

– Нечем развлечься в таком долгом путешествии. Не хотите ещё рюмочку? – участливо спросил Лавр Афанасьевич.

– Не уверен. Кажется, мне уже хватит, – пробормотал Этьен, наблюдая за дочкой седого господина, – а она у Вас красавица.

– Вы правы, – согласился Лавр Афанасьевич. – Не хотите ли перекинуться в картишки? У нас в каюте очень удобно.

– А Ваша дочка с нами пойдёт? – несколько оживился Этьен.

– Конечно, как мы её можем оставить!

– Тогда идёмте, – Этьен выложил на стол два рубля, а затем, покачнувшись, поднялся на ноги. Ведите!

Лавр Афанасьевич сделал знак Елене, и троица вышла на палубу. Елена и Этьен шли впереди, Лавр Афанасьевич был замыкающим. Художник глотнул воздуха, но голова продолжала затуманиваться, а ноги слабеть, и когда корабль слегка накренился, Васильковский не удержался и завалился в сторону от борта прямо на Елену, прижав девушку к стене. Инстинктивно он обхватил её своими огромными руками, чтобы не упасть. Неизвестно, что подумала в тот момент Елена, но от неожиданности, что Этьен схватил её, она испуганно вскрикнула.

Со стула, стоявшего на палубе, вскочил, дремавший с газетой в руках, князь Кобылин.

– Что Вы себе позволяете! – вскричал он. – Да, Вы пьяны! Отпустите сейчас же девушку!

Отработанный годами приказной тон подействовал на Этьена, как гипноз. Он тут же отпустил Елену, выпрямился и снова покачнулся.

– Да, я немного выпил, но это не причина, какому-то…какому…кому…кому-то…делать мне выговор, – возразил Васильковский, периодически теряя мысль.

– Убирайтесь, пока я не вышвырнул Вас охладиться за борт, – громко заявил полковник в отставке.

Вокруг стали собираться любопытные пассажиры первого и второго класса. Лавр Афанасьевич начал протискиваться между Этьеном и Еленой, чтобы погасить конфликт и увести пьяного художника в свою каюту, однако, Этьен грозно упёр руки в боки, не оставив ему пространства.

– Вы…Вы что же, хотите драться? – язык Васильковского заплетался.

– Если будет нужно! Идите проспитесь, больше повторять не буду!

Васильковский был не робкого десятка, мог и подраться, что иногда и делал, будучи в Италии или на Сицилии. Но совсем крошечным, незатуманенным остатком сознания он понимал, что сейчас ему и без потасовки будет сложно удержаться на ногах. Поэтому он повернулся и молча пошёл искать свою кровать, которая ему была сейчас крайне необходима.

– Вот как нужно учить этих молодых наглецов! – победоносно заявил Кобылин Лавру Афанасьевичу, который с тоской наблюдал, как удаляется его покачивающаяся добыча.

– Эх, сорвалась партия, – вырвалось у него.

– Какая партия? – с неожиданным интересом спросил князь.

– Картежная, – повернулся к нему Лавр Афанасьевич.

– Так давайте я составлю Вам компанию! Хоть как-то развеем скуку!