Книга Пропавшие винтовки, страница 14 – Роман Елиава

– Когда как, зависит от срочности и объемов работы. А так, да, всегда кто-то есть. Завод не останавливается. Дед рассказывал, когда с французом воевали, вообще без сна работали день и ночь.

– У Вас ещё дед здесь работал? – удивился Иван.

– А то как! – гордо сказал старик. – Говорю же: династия. Мне вот Бог сына не дал, одни бабы, тьфу! Так племянник останется, когда я уйду. Так и будут Лебедевы оружие для Императора делать.

– Сами то Вы, что думаете? Что произошло? – спросил мастера Столбов.

– Не знаю, что и думать, – ответил Иван Прокофьевич, – качая головой. Думаю, может, похмелиться кому-то деньги нужны были, вот и забрал оружие этот окаянный дурень по незнанию, чтобы на водку сменять, пока спал я.

Когда Трегубов и Столбов отъезжали от завода, пристав сказал спутнику:

– Смотри, Ваня, какая разница в версиях, она зависит от положения человека: один говорит, что это интриги генеральские, другой – что причина в водке. Человек склонен оценивать происходящее, исходя из собственного опыта. Поэтому, зачастую, и не видит настоящей правды. В нашей работе нужно уметь смотреть с разных сторон. Запомни это.

– Илья Петрович, а Вы как думаете?

– Пока рано думать, у нас мало информации. Соберем её и тогда уже увидим, кто из них ближе к истине. Другого пути у нас нет. Поеду – ка я к генералу Бестужеву-Рюмину поговорить. Тайно тут ничего не выяснить, нужны допросы и обыски, пока ещё есть время и можно следы найти. А ты давай Олениной занимайся.

Сухонький, но ещё далеко не старый, нотариус с любопытством смотрел на сидящего напротив Трегубова, который с завистью изучал огромный шкаф, набитый книгами, расположенный напротив окна.

– Анна Андреевна Оленина, как же, как же, весьма хорошо знаком. Но с чего такой интерес к её персоне? – спросил нотариус, потирая руки с высохшей кожей и выпуклыми линиями вен.

– Вынужден Вас огорчить: Анну Андреевну нашли мертвой, – ответил Иван.

– И раз Вы здесь, то, значит, смерть насильственная, и Вы хотите знать, кто наследник?

– Вы очень проницательны, – подтвердил догадку нотариуса Трегубов.

– Знаете, даже не удивлён, должен заметить.

– Это почему же?

– По манерам поведения Анны Андреевны – весьма оригинальная особа.

– В чём же это выражалось?

– Касательно меня в том, что мы с ней почти еженедельно переписывали завещание, – нотариус откинулся в кресле.

– К чему так часто? – удивился урядник.

– Очевидно, что у Анны Андреевны каждую неделю менялось настроение в отношении окружавших её лиц, и это сказывалось на упоминании оных в завещании.

– Ага, – переспросил Иван, – то есть, она каждую неделю кого-то удаляла, а кого-то добавляла?

– Вы правильно поняли, – едва заметно, только уголками губ, улыбнулся нотариус. – И хочу заметить, что не делала из этого никакой тайны.

– Подождите – подождите, Вы хотите сказать, что все знали о завещании и его еженедельных изменениях? – поразился Иван.

– Я же говорю: занятная особа была. Как перепишет завещание, начинает всем рассказывать, кто, что получит, а кто не получит ничего.

– Но зачем?!

– Кто знает? – пожал плечами нотариус. – Мне кажется, это придавало её жизни некий колорит. Изюминку.

– А как же наследники воспринимали всё это?

– Не могу сказать, могу только догадываться, учитывая, что состояние у Олениной немалое. Представьте себе, что сегодня Вам оставили деньги, имение, а на следующей неделе это всё переписали на другого родственника.