Книга Пропавшие винтовки, страница 35 – Роман Елиава

Пока Столбов беседовал с Мосиным, Иван, зная историю, рассказанную Шляпниковым, по-новому взглянул и на штабс-капитана.

«Нет, такой цельный и деятельный человек, с честным лицом и открыто высказывающий всё, что он думает, не может быть подлецом, – подумал Трегубов. – Наталья Алексеевна права: похоже, тут именно страстная любовь, такая, как её описывают авторы романов».

Тем временем разговор закончился, Мосина отвлёк кто-то из мастеров и пристав, воспользовавшись случаем, он быстро ретировался.

– Трегубов, ну, что у нас? – спросил он урядника. – Видишь, господин штабс-капитан уже нервничает.

– Мы закончили, Илья Петрович. Сейчас ребята соберутся, и мы уедем отсюда.

– Надеюсь, Ваня, ты меня не подведешь, – озабоченно сказал Столбов уряднику. – Если мы снова всей нашей ордой сюда нагрянем, боюсь, мне скандала не избежать.

В полиции пристав снова освободил свой кабинет для Ивана, предварительно спросив:

– Помощь не нужна? Может, Белошейкин тебе поможет?

– Нет, Илья Петрович, лучше я один. Здесь нужна аккуратность, если кто отвлекать будет – могу ошибиться. А в нашем случае это недопустимо.

– Хорошо, ты прав. Продолжай, работай, – пристав тихонько закрыл дверь, оставив Трегубова одного.

Иван продолжил заполнять свою схему новыми данными. Он рисовал крестики с подписанными фамилиями на схеме завода и стрелки направления их движения. Через некоторое время его схема приобрела такой вид, будто бы он стремился нарисовать гнездо некой птицы. Весь лист был исчерчен стрелочками. Урядник перестал понимать, что он сам только что нарисовал. Иван вздохнул и задумался. Что же делать? Он не мог подвести Илью Петровича. Но в этих каракулях уже ничего невозможно понять. Его идея не работает. «Хотя, – поразмыслил Трегубов, – если сделать несколько рисунков расположения людей через временные промежутки, то можно избавиться от этих сплетающихся в гнездо линий». Он отложил нарисованную схему и с удвоенной энергией начал рисовать несколько новых, постоянно сверяясь с записями допросов.

Был уже поздний вечер, когда Трегубов удовлетворенно откинулся на стуле. Перед ним лежал лист с шестью фамилиями. Урядник встал, потянулся, чтобы расправить уставшую от сидения спину, и вышел из кабинета. В общем помещении оставался только дремавший за столом Белошейкина пристав.

– Что? – вскочил он на ноги, увидев Ивана.

Урядник положил на стол перед Столбовым лист бумаги с фамилиями. Первые две были Лебедевы: заснувший мастер Иван Прокофьевич и его племянник Пётр Семёнович.

– Я думаю, что Иван Прокофьевич спал недолго, максимум полчаса. Это следует, исходя из показаний остальных опрошенных. Поэтому мы сразу получаем ограниченный отрезок времени, в который могли пропасть винтовки.

– Так, продолжай, – Столбов смотрел на фамилии и внимательно слушал урядника.

– Из всех мастеров – рабочих, грузчиков и пожарных, кто с утра был или проходил в районе цеха, – я выделил ещё четверых, помимо Лебедевых. Тех, кто мог туда незаметно для остальных войти и выйти в это время. Это, конечно, не значит, что не могло быть кого-то седьмого и мы чего-то не упустили. Но если полагаться на собранную информацию, на то, что сейчас мы имеем, то только эти шестеро.

Трегубов замолчал на минуту, давая начальнику просмотреть фамилии на листе и осознать сделанный вывод, прежде чем сообщить важную деталь расследования.