Книга Неприятности в клубе «Беллона», страница 25 – Дороти Ли Сэйерс

– Скажите, Вудворд, генерал брился сам?

– Нет, милорд; только не в последнее время. Это входило в мои обязанности, милорд.

– А сам ли он чистил зубы, или вставные челюсти, или что там у него было?

– О да, милорд. У генерала Фентимана зубы были просто превосходные, для его-то возраста!

Уимзи вставил в глаз монокль-лупу и отнес зубную щетку к окну. Результаты осмотра его не удовлетворили. Его светлость снова огляделся по сторонам.

– Это его трость?

– Да, милорд.

– Можно взглянуть?

Вудворд пересек комнату, взявшись за трость в середине, как принято у вышколенных слуг. Лорд Питер точно таким же манером принял подношение, едва сдержав восторженную улыбку. Массивная ротанговая трость с тяжелым изогнутым набалдашником из отполированной слоновой кости служила надежной опорой для немощной поступи старости. В игру снова вступил монокль, и на сей раз его владелец хмыкнул от удовольствия.

– Вудворд, трость необходимо сфотографировать. Будьте добры, позаботьтесь о том, чтобы до тех пор к ней никто не прикасался!

– Непременно, милорд.

Уимзи осторожно отнес трость обратно в угол, а затем, словно находка придала его мыслям новое направление, детектив подошел к стойке для обуви.

– А какие ботинки были на генерале в момент его смерти?

– Вот эти, милорд.

– Их с тех пор чистили?

Вудворд заметно смутился.

– Не то чтобы чистили, милорд. Я просто обтер их тряпкой. Ботинки почти не запачкались, а у меня… ну, как-то духу не хватило… вы уж меня извините, милорд.

– Это только к лучшему.

Уимзи перевернул ботинки и тщательно осмотрел подошвы, как при помощи лупы, так и невооруженным глазом. А затем извлек из кармана пинцет, осторожно снял крохотную ворсинку – должно быть, от плотного ковра, – налипшую на выступающий гвоздик, и заботливо спрятал находку в конверт. А затем, отставив правый ботинок в сторону, он внимательнейшим образом изучил левый, в особенности же – внутренний край подошвы. Наконец, его светлость попросил листок бумаги и завернул в него ботинок так бережно, словно имел дело с бесценным уотерфордским хрусталем.

– Мне бы хотелось взглянуть на платье, что было на генерале в тот день, – верхнюю одежду, я имею в виду: цилиндр, костюм, пальто и все такое прочее.

Искомые предметы туалета были предъявлены, и Уимзи столь же досконально и терпеливо исследовал каждый дюйм ткани под благоговейным взглядом дворецкого. Простодушное внимание Вудворда не могло не польстить его светлости.

– Их уже вычистили?

– Нет, милорд, – только вытрясли. – На сей раз Вудворд извиняться не стал, смутно уловив, что при обстоятельствах столь необычных чистка всех видов отнюдь не приветствуется.

– Видите ли, – разъяснил Уимзи, отмечая микроскопические затяжки нитей на левой брючине, – пыль на одежде, ежели найдется хоть что-нибудь, может дать нам своего рода ключ, подсказать, где именно генерал провел ночь. Если, – ну, вот вам не самый правдоподобный из примеров, – мы, скажем, обнаружили бы целую россыпь опилок, разумно было бы предположить, что он гостил у плотника. Сухой листок наводит на мысль о саде или пустоши или о чем-то в этом роде. А вот паутина предполагает винный погреб или… или сарай для рассады… ну, и так далее. Понимаете?

– Да, милорд. – С некоторым сомнением.

– Вы, случайно, не помните этой крошечной прорехи… впрочем, какая это прореха – так, шероховатость, не более. Похоже, ткань за гвоздь зацепилась.