Книга Канатная танцовщица, страница 19 – Морис Леблан

Доротея достала из чемодана конверт, вынула испещренную штемпелями и надписями бумагу, со всех сторон обклеенную гербовыми марками, и протянула бригадиру.

– И это все? – спросил он, прочитав бумаги.

– Разве этого мало? Сегодня утром в мэрии секретарь нашел все в порядке.

– Они всегда находят все в порядке, – проворчал бригадир. – Что это за имена! Так называют только в шутку: Кастор, Поллукс. Это клички, а не имена! Или это: «Барон де Сен-Кантэн, акробат».

Доротея улыбнулась:

– Ничего нет странного. Он сын часовых дел мастера из города Сен-Кантэн, а фамилия его Барон.

– Тогда нужно взять разрешение у отца на право ношения фамилии.

– К сожалению, это немыслимо.

– Почему?

– Отец мальчика погиб во время германской оккупации.

– А мать?

– Умерла. Он круглый сирота. Англичане усыновили мальчика, и в момент заключения мира он был поваренком в госпитале Бар Ле Дюк, где я служила сиделкой. Я его пожалела и взяла к себе.

Бригадир снова что-то буркнул, но к Кантэну больше не придирался и продолжал допрос.

– А Кастор и Поллукс?

– Про них я ничего не знаю. Знаю, что в 1918 году во время германского наступления на Шалонь они попали в линию боев. Французские солдаты подобрали их на дороге, приютили и дали эти, как вы выражаетесь, клички. Они пережили такое ужасное потрясение, что совершенно забыли свое прошлое. Братья они или нет, где их семьи, как их зовут – никто не знает. Я их тоже пожалела и взяла к себе.

Бригадир был окончательно сбит с толку. Он еще раз посмотрел в документ и сказал насмешливым и недоверчивым тоном:

– Остается господин Монфокон, капитан американской армии и кавалер военного ордена.

– Здесь, – важно отозвался карапуз и встал навытяжку, руки по швам.

Доротея подхватила капитана на руки и крепко расцеловала его.

– О нем известно столько же. Четырехлетним крошкой жил он со взводом американцев в передовых окопах под городом Монфоконом. Американцы устроили ему люльку из мехового мешка. Однажды взвод пошел в атаку. Один из солдат посадил его себе на спину. Атака была отбита, но солдата недосчитались. Вечером снова перешли в наступление и, когда захватили вершину Монфокон, на поле нашли труп солдата, а ребенок спал рядом с убитым в своем меховом мешке. Полковой командир тут же наградил мальчика орденом за храбрость и назвал Монфоконом, капитаном американской армии. Потом хотели увезти его в Америку, но Монфокон отказался: он ни за что не хотел расставаться со мной – и я взяла его к себе.

Мадам де Шаньи была растрогана рассказом Доротеи, нежно гладившей Монфокона по голове.

– Вы поступили очень хорошо, – сказала она. – Но откуда достали вы средства прокормить ваших малышей?

– О, мы были богаты.

– Богаты?

– Да, благодаря капитану. Полковой командир оставил ему перед отъездом две тысячи франков. На них мы купили фургон и старую лошадь. Так был основан цирк Доротеи.

– Кто же научил вас вашему тяжелому ремеслу?

– Старый американский солдат, бывший клоун. Он нас и обучил всем приемам. А потом – у меня наследственность. Ходить по канату я умею с детства. Одним словом, мы пустились в путь и стали кочевать по всей Франции. Жизнь нервная, тяжелая, но зато сам себе голова и никогда не скучаешь. В общем, цирк Доротеи процветает.

– А в порядке ли у вас документы относительно самого цирка? – спросил бригадир, чувствуя в душе симпатию к сердобольной директрисе. – Имеете ли вы право давать представления? Есть ли у вас профессиональная карточка?