Книга Канатная танцовщица, страница 37 – Морис Леблан

Эстрейхер яростно вскрикнул. Но он не сразу сообразил, в чем дело. А Доротея уже мчалась по саду, обогнула дом, слетела с откоса, перепрыгнула колючую изгородь, сильно исцарапав руки, и нырнула в поле, в хлеба.

В саду Жюльетты Азир раздались выстрелы. Это стрелял Эстрейхер по какому-то мелькнувшему в кустах силуэту.

Мальчики и Рауль Дювернуа весь вечер ломали голову, куда девалась Доротея.

Возвратилась она поздно ночью, рассказала о своем приключении и прибавила:

– Помните, что наступает решительная минута, и через неделю здесь будет разыграно последнее действие.

Время шло. Рауль привыкал к Доротее, не так стеснялся и меньше скрывал свои чувства. Доротее было с ним хорошо, и она с радостью принимала его поклонение. Кантэн и малыши почуяли недоброе. Настроение было испорчено, но они молчали, и только капитан заговорил с ней прямо:

– Знаешь, Доротея… Этот Рауль еще хуже бородатого. Ты только послушай серьезно.

– Что же нам делать?

– Запрячь Ворону и удрать.

– А как же с кладом?

– Сама ты клад. Не надо нам никаких кладов, а то ты нас разлюбишь.

– Не беспокойся, милый капитан. Я вас люблю больше всего на свете и никогда не разлюблю.

Но дети не успокоились и исподлобья косились на Рауля. В воздухе пахло грозой. Пугало их и то, что в лесу, в кустарниках, то и дело мелькали какие-то подозрительные фигуры. Дети нервничали, плохо спали и ежеминутно ждали новых несчастий.

Тридцатого июня Доротея попросила Рауля отпустить прислугу на храмовой праздник в Клиссон и приказать трем надежным лакеям, умеющим хорошо стрелять, потихоньку вернуться обратно и собраться ровно в четыре часа в трактире Массон, в пяти километрах от Мануар-О-Бютта.

В этот день Доротея была настроена празднично. С утра она пела английские песенки и плясала на дворе веселый джиг, потом поехала с Раулем покататься на лодке и так вертелась, что лодка чуть-чуть не перевернулась, потом немного успокоилась и, сняв браслеты, стала ими жонглировать. Вдруг один из браслетов упал в реку. Место было неглубокое. Доротея засучила рукава, собираясь пошарить на дне, и так замерла, рассматривая что-то под водой.

– Что это вы там разглядываете? – спросил удивленный Рауль.

– Река обмелела от засухи, и на дне виден каждый камень. Посмотрите: эти камни лежат не как-нибудь, а в каком-то странном порядке.

Рауль наклонился к воде.

– Ваша правда. И камни обтесаны. Можно подумать, что это – буквы. Посмотрите: это наш заветный девиз: «In robore Fortuna». Я был в мэрии и рассматривал старую карту. На этом месте был раньше парк и лужайка. Один из наших предков велел выложить на лужайке его девиз. Ну а потом река изменила течение и затопила лужайку.

Доротея снова наклонилась к воде и стала рассматривать надпись.

– Знаете что, – сказала она наконец, – тут есть еще какие-то слова и цифры, но я не могу их прочесть. Посмотрите.

– Вижу, но плохо.

– Это понятно. На них надо посмотреть сверху.

– Давайте поднимемся на гору.

– Ничего не получится. Мы будем смотреть сбоку, и буквы расплывутся в воде.

– Остается достать аэроплан, – пошутил Рауль.

– Нет, есть еще один способ. И я его непременно испробую.

Рауль и Доротея позавтракали в одиночку. Рауль был занят хозяйством, потом проводил шарабан с прислугой и пошел к реке. Тут он застал всю группу Доротеи за работой. Поперек реки был протянут канат, привинченный на одном берегу к стене сарая, а на другом – к кольцу, вмурованному в расселину гранитной скалы.