Онлайн книга «Канатная танцовщица»
|
Веселью Доротеи не было конца. При слове «маркиз» она фыркнула и подхватила: – Маркиз! Вот именно, маркиз Богреваль… Друг Фонтенеля… Лазарь, восставший из гроба. Да неужто вы ничего не замечаете? – Я видел помутившееся зеркало, восстановление дыхания. – Так… Так… А еще? – Что «еще»? – Во рту. Загляните ему в рот. – Во рту, как у всех, – зубы. – Но какие? – Гнилые, старческие. – А еще? – Больше ничего. – А вставной зуб? – Вставной зуб? – Ну да, или свой с золотой коронкой. – Ну и бог с ним. Что из этого? Доротея не сразу ответила. Она дала нотариусу подумать, но Деларю ничего не понимал и снова повторил свой вопрос: – Что из этого? – И вы не догадываетесь! Ладно, я вам объясню. Скажите, разве при Людовике Четырнадцатом или Пятнадцатом вставляли зубы, делали коронки? Конечно, нет. А раз так, раз этот маркиз не мог вставить зубы до смерти – значит, он пригласил сюда дантиста и заказал ему зуб. А для этого покойник должен был читать газеты и из газет узнать об этом изобретении. Значит, он прочел про вставные зубы и очень обрадовался, потому что его зубы сгнили в эпоху Короля-Солнца. И Доротея пуще прежнего расхохоталась. Дружно расхохотались и молодые люди, только сконфуженный нотариус все еще боялся обидеть проснувшегося, все так же безучастно сидевшего на своей кровати. Деларю отвел молодежь подальше от кровати и у окна завел вполголоса беседу. – Значит, все это мистификация? – Конечно. – А письмо? – Маркиз честно сыграл свою роль двенадцатого июля тысяча семьсот двадцать седьмого года. Проглотив флакон эликсира, он либо сразу переселился в мир иной, либо действительно уснул, но погиб во время первых зимних морозов. От него, во-первых, остался прах, смешавшийся с пылью этой комнаты; во-вторых, очень интересное письмо, в подлинности которого нельзя сомневаться; в-третьих, четыре красных бриллианта, спрятанных в надежном тайнике, и, наконец, одежда, в которую он облачился перед смертью. – Вы думаете, что эта одежда?.. – Она на этом старике. – Но как он мог сюда проникнуть? Окно настолько узкое, что в него не пролезешь, а другого выхода нет. – Он вошел тем же путем, как и мы. Но нотариус не так легко сдавался: – Это неправдоподобно. Вы сами заметили, что сюда давным-давно не ступала человеческая нога. – Вспомните, что на лестнице есть дыра, в которую легко проникнуть. – А замурованная дверь? – Штукатурку отбили и наложили вторично. Разве вы не заметили, что это – гипс, который сохнет в несколько часов? – Значит, он знал о письме маркиза и про секреты, то есть камни возле ниши, три плитки на ступеньках? – Конечно. Несомненно, у маркиза нашли копию письма. Постойте… маркиз даже сам говорит, что Жоффруа и его жена знают тайну его смерти. Помните, он пишет, что про приписку не знает ни одна душа, даже Жоффруа. Значит, Жоффруа знал о завещании, и в его семье передавался из рода в род рассказ о письме или даже его копия. – Пустая гипотеза. – Зато правдоподобная. Знайте, господин нотариус, что кроме нас существует много людей, до которых докатились слухи о смерти маркиза Богреваль, но только эти слухи сильно искажены и приукрашены. Я сама встречала таких людей и даже воевала с негодяем, убившим моего отца, чтобы украсть у него медаль. Слова Доротеи произвели сильное впечатление. Но чтобы довести мысль до конца, Доротея продолжала: |