Онлайн книга «Канатная танцовщица»
|
– Стой, или будем стрелять. Доротея остановилась. В переодетых матросами бандитах она узнала участников нападения на Мануар-О-Бютт. – Где мой мальчик? Что вы с ним сделали? Бандиты подошли к ней вплотную. Один схватил Доротею за руки, другой стал обыскивать. – Оставьте. Я сам ее обыщу, – раздался голос Эстрейхера, и он вышел из-за выступа стены. Он был еще в мундире русского солдата, но гораздо больше походил на того Эстрейхера, которого видела Доротея в Роборэе и Мануар-О-Бютте. Исчезла притворная болезненность и робкая запуганность инвалида, и был он, как прежде, надменным, наглым и злым. Доротея только теперь заметила, какой у него уродливый череп с приплюснутым затылком и выпуклой челюстью. Эстрейхер молчал, наслаждаясь победой. Он долго шагал взад и вперед, заложив руки за спину, и вдруг спросил: – Есть у тебя оружие? – Нет! Эстрейхер махнул рукой. Бандиты исчезли, а он все шагал взад и вперед словно маятник. Доротея всматривалась в его лицо, стараясь найти в нем хоть одну человеческую черточку, хоть что-нибудь порядочное, на что можно было бы положиться. Но в лице Эстрейхера была только грубость, жадность и низкая чувственность. Да, рассчитывать не на что, кроме собственного ума и находчивости. Это и очень мало, и очень много. Ведь тогда, в Мануар-О-Бютте, они тоже стояли лицом к лицу, и победа осталась за ней. Значит, и сегодня не все потеряно. И Доротея храбро приняла бой. Дерзко и твердо смотрела она в глаза Эстрейхера, встречая его упорный, тяжелый взгляд. Эстрейхер усмехнулся: – Ух, хороша девчонка! Лакомый кусок, черт возьми. Давай еще раз поцелуемся. Доротея с отвращением отвернулась. Эстрейхера передернуло. Он подошел ближе. – Чего ты? Разве я тебе еще противен? Неужто все из-за отца? Брось эти глупости. Отец твой был так плох, что все равно бы умер. И потом – настоящим убийцей был не я, а… – Оставьте память моего отца… в покое. Но час назад вы убили собственного товарища. – Вздор, моя милая. Подобных негодяев не жалеют. Он, подлец, хотел меня выдать. Ты это прекрасно угадала. Вообще, ты – мастер отгадывать. Молодец: самое сложное дело распутываешь шутя. Тебя не надуешь. Ты даже угадала насчет Жоффруа. Этот Жоффруа действительно сродни моим предкам. Ловкая бестия: бьешь без промаха, без колебаний. Ты точно видела мои карты. И что меня особенно удивляет, это твое хладнокровие. Ты ведь понимаешь, чего мне хочется? – Понимаю. – И ты не валяешься у меня в ногах. Честное слово, я думал, что ты на коленях запросишь пощады. А ты стоишь и еще смотришь на меня вызывающе. – Совсем не вызывающе. Я просто слушаю. – Ну ладно, давай сводить счеты, Доротея. Один касается тебя лично. Но об этом после… Другой – относительно бриллиантов. Если бы ты не перехватила конверт, они были бы уже в моих руках. Когда нотариуса поставили к стенке, он сознался, что конверт у тебя. Давай конверт, не то… – Не то? – Будет худо Монфокону. Доротея дрогнула. Ей было противно и больно слышать имя ребенка из уст негодяя. Она понимала, что положение ее безнадежно. В Мануар-О-Бютте их словесная дуэль была только средством выиграть время, потому что ежеминутно могла явиться ожидаемая помощь. А теперь – впереди ничего. Надо только взять себя в руки. Победит тот, у кого крепче нервы, кто дольше сохранит присутствие духа и ловко воспользуется промахом противника. |