Книга Ракета в морг, страница 15 – Энтони Бучер

Маршалл выглядел разочарованным.

— То есть вы имеете в виду, что тут всё в порядке? Они ортодоксально-католические?

— Быть может, не совсем ортодоксально, но, конечно, не еретические.

— Ох. Если бы они принадлежали какой-нибудт малой секте, это сильно помогло бы мне сузить круг поисков.

— Думаю, даже сейчас вы можете его сузить. Подобная традиция процветала всего несколько лет и практически только в одном городе. Дерево необычное, а резьба очень высокого качества; эти чётки, вероятно, исполнены по заказу и стоит немалых денег. Несомненно, они принадлежали одной из богатых покровительниц отца Харриса.

— Звучит логично, — кивнул Маршалл. — И если эти чётки чего-то стоят как произведение искусства, то это объясняет…

— Можно внести предложение? Оставьте их мне, и я покажу их сестре Перепетуе, которая знает о религиозном искусстве больше, чем я могу представить. Не удивлюсь, если она назовёт вам даже имя резчика и собственно тот период его работы, когда они выполнены.

— Спасибо. Попытаться стоит. — Он вручил чётки.

— И, лейтенант… Вы не станете мне ничего говорить об… обстоятельствах? — В её глаза вновь вспыхнули искорки.

— Конечно. Но там ничего интересного. Достойного вас, сестра. Просто нужно попытаться проследить бродягу, позволившего себя убить. Эти чётки — единственная нить, по которой мы можем установиьт его личность.

— Так-так… Нет! О, лейтенант, я стыжусь себя. Я уже год была добродетельна, не так ли? Мы добрые друзья, я люблю ваших детей и никогда не пыталась вмешиваться и раскрывать ваши дела за вас. Я даже заткнула уши в тот вечер, когда вы пытались рассказать мне о деле с отравлением Магрудера, и посмотрите, как прекрасно вы сами его раскрыли.

— Через три недели, — сказал Маршалл, — и готов поклясться, что вам не понадобилось бы и пяти минут, чтобы найти ключ в той нетронутой коробке спичек.

— Прошу вас. Не пытайтесь мне льстить. Это ваше дело — раскрывать преступления, а не моё. Я хочу быть добродетельной. Но я так долго была такой, что в итоге… зазудело.

— Мадам, после вашей работы год назад вы можете раскрывать мои дела в любое время, когда захотите. И если зудит, почему бы не почесать?

— Трудно объяснить… Но взглянем на вещи так. Вы знаете сестру Фелицитас. У неё есть порок; это любовь поспать подольше. Вы были бы… ну, можно сказать, что вы бы дали ей повод согрешить, предложив ей хорошую перину. Или сестра — нет, не буду называть имён; но вспоминаю двух или трёх, кому лишь дьявол способен оставить коробку шоколадок. Видите ли, правила ордена, не говоря о нашей собственной преданности вере, оставляют в нашей жизни немного места для того, что мир считает большими и серьёзными пороками. Так что мы начинаем осознавать важность остальных из Семи смертных грехов. Все признают зло Похоти, большинство людей опасаются Скупости, по крайней мере, на словах; но есть опасность для души и в Чревоугодии, и в Лености. И в Гордыне. Когда вы только что были столь добры, что сказали, будто я помогла вам… Нет, это ложная скромность, худшее проявление Гордыни. Когда я помогла вам, то очень гордилась тем, как я умна. Я почувствовала силу. Я даже, — опустила она глаза, — почувствовала власть над жизнью человеческой. И не хочу этого вновь. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы узнать то, что вам нужно, об этих чётках, но не хочу знать большего. Точнее, хочу, но не хочу этого хотеть.