Книга Ракета в морг, страница 54 – Энтони Бучер

— Вот именно. Их вообще нет, кроме чёток и фотографии. Всё так черт…

— Теренс! — Леона покосилась на сына.

— Так ужасно туманно. И труп — чер… куда более сговорчив, чем живая жертва, которая спокойно сидит, просматривая статьи в прессе, и нежно бормочет: “Хорошо. А теперь расскажите мне, кто это сделал”.

Для большинства детей труп за завтраком был бы невыносимо возбуждающей темой. Но Терри был слишком юн, чтобы понять, сколь романтически захватывающей может показаться другим профессия его отца. Убийство и трупы были просто забавными вещами, о которых всё время говорили родители. Теперь он едва отметил это слово и вновь занялся кашей, припомнив, что любит её.

— Я всё время возвращаюсь, — размышляла Леона, — к словам сестры Урсулы о Человеке-невидимке. Она никогда не говорит ничего просто так. И вчера вечером я перечитала тот рассказ Честертона.

— Помогло?

— Конечно, у него там та же мораль, что и обычно: легко упустить из виду очевидное. Невидимка — почтальон. Все свидетели клянутся, что никто не приближался к дому, и, конечно, они даже не подумали о человеке, который всё время приходил и уходил. Но кто твой Человек-невидимка здесь? Проверил горничную?

— Естественно.

— И — знаю, что это звучит забавно, но всё же… Сестра Фелицитас?

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — расхохотался Маршалл. — Она вполне себе Женщина-невидимка.

— Я знала, что ты только посмеёшься. Но вспомни изречение Холмса: “Исключите невозможное…”

— Доктор Дерринджер в ходе одного из своих изысканий предложил другой путь: “Исключите невозможное. Тогда, если не останется ничего, какая-то часть “невозможного” должна быть возможной”. Думаю, это тут больше пригодится. Но, чтобы тебя порадовать, дорогая, я проверю нашу добрую сестру. Мотивом её, полагаю, была месть за оскорбление, нанесённое сестре Пациенции с книгой шрифтом Брайля?

— Сколько раз, Теренс, я слышала, как ты говорил: “Присяжные осуждают, исходя из улик, а не мотивов”.

— Ладно. Но сомневаюсь, способна ли сестра Фелицитас бодрствовать достаточно долго для убийства… И есть ли шансы, что появятся ещё…

— Ещё гречневые оладьи! — закукарекал Терри.

2

— Доброе утро, лейтенант, — дружелюбно приветствовала Маршалла Дженни Грин.

— И вам, мисс Грин.

— Вероника в больнице, — пояснила она.

Маршалл подавил вздох облегчения.

— В любом случае, я хотел видеть вас. Вас и ту комнату.

— Меня? Как я могу помочь вам? Но буду рада, если смогу.

— Вы были секретаршей мистера Фоулкса, не так ли?

— Пожалуйста, не говорите в прошедшем времени, лейтенант, — вздрогнула девушка. — Это звучит, как будто — как будто тот, кто это был, преуспел.

— Простите. Это, должно быть, профессиональное. Ситуация с живым трупом несколько необычна. Итак, вы?..

— Да.

— Тогда могу я просить вас просмотреть ваши папки и составить для меня список всех, с кем у мистера Фоулкса когда-либо были серьёзные финансовые или литературные разногласия?

— Боюсь, это займёт немало времени, — слегка улыбнулась она.

— Не удивлён. А я, тем временем, попробую вытянуть какие-нибудь тайны из этого дьявольского кабинета.

Маршаллу, по мере созерцания не дававших ответа стен, подумалось, что есть проверенное временем изречение: чем сложнее ситуация, тем проще её решить. Просто задуманное преступление — головоломка. И это, вне всякого сомнения, вполне верно. Большинство сложностей распутываются мгновенно, как только потянешь за нужную ниточку. Но когда ниточек нет…