Книга Ракета в морг, страница 55 – Энтони Бучер

Для любой запертой комнаты должна быть причина. Преступники не создают запертых комнат по чистой прихоти. Простейшая причина — сделать смерть похожей на самоубийство; но, будь так, Хилари был бы заколот спереди или сбоку. Не годится. Не подходит и постановка несчастного случая.

Причина может состоять в том, чтобы создать преступнику алиби. Как в тот деле Харригана. Но до сих пор у всех возможных подозреваемых были алиби столь безупречные, что в них и усомниться нельзя. Быть может, в папках мисс Грин…

Кроме того, бывают беспричинные запертые комнаты. Созданные по случайности, вовсе не запланированные преступником. Какая-то мелочь могла почему-то пойти не так, вызвав эффект мнимой невозможности.

“…если не останется ничего, какая-то часть “невозможного” должна быть возможной…”

Маршалл раздражённо заклохтал, вышел из кабинета и проследовал на звук пишущей машинки. Он обнаружил, что Дженни Грин методично рылась в бумагах и выписывала имена, оставляя строку-две, чтобы в каждом случае указать причину проблемы. Подняв глаза, она спросила:

— Да, лейтенант?

— Вы когда-нибудь, мисс Грин, хватали палку не за тот конец, чтобы потом обнаружить, что конца там и нет?

— Я должна ответить?

— Вопрос риторический. Именно это я и сделал. Хватаюсь за факты и ничего не знаю о самих людях. Не поможете ли в этом?

Дженни махнула рукой в сторону пишушей машинки.

— Но я ничего не знаю об этих людях. Для меня это просто имена, которые надо печатать с заглавной буквы.

— Я не имею в виду именно этих людей. Я имею в виду мистера Фоулкса, его жену, его шурина… вас.

— Лейтенант, неужели вы…

— Я пока никого не подозреваю. И никого не освобождаю от подозрений. Но всё дело фокусируется на Хилари Фоулксе, и мне надо представлять этот… этот фокус на Фоулкса. Фоулкслор, с вашего позволения.

— Попробую. В смысле, попробую рассказать вам; не думаю, что я могу такое вам позволить. Но садитесь. И можете курить трубку, если хотите.

Единственная мебель помимо стула у стола для печати состояла из кровати и низкого будуарного кресла, обитого ситцем в светочек. Маршалл выбрал последнее и не чувствовал себя столь неуместно, как ожидал; оно было почти идентичным креслу, в котором он кормил из бутылочки Урсулу.

— Я смогла представить, — медленно начала Дженни Грин, — что люди испытывают к кузену Хилари. Порой я их даже немного понимаю. Мой отец погиб на войне ещё до моего рождения. Мать вернулась к деду, и я выросла в доме священника. Мать после случившегося чувствовала себя нехорошо, а когда дед умер… О, я не буду рассказывать вам всё в подробностях, но, прежде чем Хилари приехал в Англию и решил разыскать своих заокеанских родственников, бывали дни, когда мы не ели. Так что я испытываю должную благодарностью, но не только её. Хилари… ну, он мне симпатичен. Помимо того, что он был добр ко мне, если вы понимаете, о чём я.

— Думаю, что да.

— Но помочь вам представить его… Вам придётся вернуться в прошлое. Встретить Фаулера Фоулкса. Да, и Даррела Уимпола тоже. Я их никогда не знала, но из их книг и из услышанных в детстве разговоров… Вам стоит прочесть эти книги, лейтенант. Автобиографию Фоулкса и воспоминания Уимпола. Они могут помочь.

— Постараюсь. Но если вы пока что?..

— Фаулер Фоулкс… ну, он был очень похож на доктора Дерринджера, не считая внешнего вида. В этом Хилари его копия; но, полагаю, вы помните его фотографии?