Книга Руки Орлака, страница 207 – Морис Ренар

– Ладно, увидим, – проворчал Лионель. – Над этим мы поразмыслим, но вам, маман, не мешало бы обезопасить себя от подобных неприятностей. Видите ли, – сказал граф, обращаясь к Марею, – моя мать – удивительная женщина. До сих пор она была убеждена, что уж кого-кого, а ее точно никогда не ограбят! Я просто поражаюсь: и как можно быть настолько неосмотрительной?

Мадам де Праз, удивленная такими речами, не прерывала сына: ей и самой было любопытно, что же он скажет дальше.

– Только представьте себе, – продолжал Лионель, – вот в этом сейфе маман хранит ценных бумаг больше чем на миллион, и все они – на предъявителя. Мало того что она не застрахована от грабежей, так даже не записывает в блокнот номера этих бумаг.

– В самом деле? – пробормотал Жан Марей.

– Миллион франков в бумагах на предъявителя! – похлопывая рукой по стенке сейфа, повторил Лионель. – Разве это не безрассудство? Что такое этот несгораемый шкаф для сколько-нибудь опытного грабителя? Все равно что грецкий орех. Искусный взломщик справится с этим сейфом за полчаса, а то и меньше, да и сам кабинет словно нарочно устроен так, чтобы ничто не могло помешать вору. В этом крыле здания вообще никто не живет, стены толстые и глухие. Словом, обстановка идеальна для злоумышленника. Как подумаю об этом, просто в дрожь бросает!.. Между прочим, пробраться в наш дом ничего не стоит. Вот, дорогой друг, взгляните… Да-да, пойдемте, и сами в этом убедитесь. Понимаете, нужно, чтобы маман непременно приняла меры. Помогите мне убедить ее. Идемте! – Граф распахнул дверь, что вела из кабинета в переднюю. – Эту дверь никогда не закрывают на ключ. По-моему, он вообще утерян. Что касается витражной входной двери, это смех, да и только. Разумеется, ее каждую ночь запирают, а ключ уносят с собой, однако достаточно прибегнуть к несложному трюку… Мне и самому он известен, потому что в юности, когда я учился в коллеже, мне не позволяли поздно выходить из дому, но надо же было как-то выкручиваться, верно?

Жан Марей и мадам де Праз вслед за ним вышли в переднюю, остановились на площадке и стали свидетелями того, как Лионель снаружи ловким приемом надавил на стеклянную дверь. Слишком короткий «язычок» замка выскочил из паза – и дверь открылась.

– Вот и весь фокус! Попробуйте сами. Да-да, не стесняйтесь, пусть маман убедится, как это легко.

Жан Марей, подчиняясь капризу графа, повторил его маневр.

– Чтобы попасть во двор, – продолжал свою странную лекцию их чичероне^[131], – надо проделать всего одно гимнастическое упражнение. Какой вор не сумеет перелезть через забор, к тому же не слишком высокий? Тихая, безлюдная улица. Ни одной сторожевой собаки. Привратник – любитель вздремнуть (уж кто-кто, а я это знаю!)… Говорю вам, это плевое дело! Словом, если моя славная матушка не переменит образ жизни, то в одно прекрасное утро обнаружит сейф взломанным и пустым. Любой, у кого нечиста совесть, без труда сможет обналичить эти векселя на предъявителя в опять же любом французском банке.

Тут мадам де Праз, внезапно заметившая слабое место этого внушения, поспешила сыну на выручку.

– Ты прав, дорогой, – вкрадчиво заметила она, – но пусть мсье Марей не думает, что в сейфе хранится наследство Жильберты. Это мое собственное состояние, – солгала она, – потому-то я до сих пор и не находила нужным поместить его в банк. К чужому имуществу я отношусь куда более ответственно.