Книга Руки Орлака, страница 214 – Морис Ренар

Живя в Индии, я приобрел опыт по части заклинания змей. Я обучил этому ремеслу своего нового знакомого, он превратился во Фредди Ужа и честно зарабатывал свой хлеб, демонстрируя фокусы.

Однако Фредди от природы ленив, так ведь, приятель? Теперь трюки показывает мадемуазель Ява, его ученица, а наш красавец, ее владыка и господин, наслаждается праздностью. Впрочем, так ли уж это важно? Главное – Фредди больше не ворует, а я со снисходительностью доброго гения наблюдаю за тем, чтобы он не вернулся к прежней жизни!

Надеюсь, теперь все встало на свои места. Вы, господин граф, приняли его за меня и вообразили, что напали на след второй личности Жана Марея!

Вот уже какое-то время Фредди живет у меня, в соседней комнате, покидая дом только вечером, после того как я возвращаюсь, и приходя лишь на рассвете.

Недурно придумано, не правда ли? Я прекрасно понимал: вы обрадуетесь тому, что нашли Марея-апаша, не отвяжетесь от него и прекратите надоедать своей слежкой настоящему Жану Марею. Теперь я был спокоен, мог, сколько мне вздумается, копаться в прошлом, без вашего ведома ездить куда угодно и вести расследование.

Этим я и занялся, предварительно рассказав о своих изысканиях, их цели и средствах, которые пустил в ход, чтобы довести дело до удачного конца, префекту полиции. Потому-то, господин де Праз, префект и не разуверил вас ни насчет меня, ни насчет Фредди. Мы заранее с ним обо всем условились!

Я очень доволен этой своей небольшой мистификацией. Она была тщательно продумана. Фредди сменил местожительство, беззаветно преданная ему Ява об этом даже не узнала, а мэтр Фейяр, мой добрый друг, каждую ночь посылал своего служащего в «Бар Котерии» – наблюдать за Фредди и отчитываться передо мной о тех его выходках, которые могли бы скомпрометировать нашу операцию. Я не зря об этом позаботился: однажды утром мэтр Фейяр сообщил, что Фредди по неосторожности показал зрителям свою татуировку, – вот почему я немедленно изобразил на правом предплечье ту самую змею, которую на днях продемонстрировал вам, мсье де Праз.

Она не настоящая – это смываемый водой рисунок.

Я продемонстрировал ее специально, ибо, зная, что вам известно о татуировке на руке Фредди, имел все основания опасаться какого-нибудь вашего маневра, который вынудил бы меня засучить рукав на глазах у невесты, чтобы это злополучное изображение оттолкнуло бы ее от меня. Как отреагировала бы Жильберта, увидев у меня на руке змею? И что бы подумали вы, ее, эту змею, там не увидев?

Итак, в спокойной обстановке, которую вы, господин граф, сам о том не подозревая, мне обеспечили, я взялся за работу, для начала изучив случившуюся в Люверси трагедию по газетам пятилетней давности и беседам с людьми. Мне удалось выявить немало интересных подробностей. В том числе и такую: мадам Лаваль была ужалена в левую руку.

Сей факт имеет крайне важное значение. Госпожа Лаваль чаще пользовалась левой рукой, чем правой. Я убедился в этом в тот день, когда перед конной прогулкой заехал за вами, Жильберта, чуть раньше, чем было условлено.

Меня оставили одного в гостиной, как я на то и рассчитывал, и я смог спокойно полистать семейный альбом, внимательно рассматривая фотографии очаровательной женщины, жизнь которой очень занимала меня, поскольку я искал причину ее смерти. На этих снимках видно, что мадам Лаваль – левша. Держит ли она веер, или зонтик, или цветок, гладит ли домашних питомцев, она делает это преимущественно левой рукой, в которую и была смертельно ужалена черно-белой змеей с единственным ядовитым зубом. Сопоставив кое-какие факты и поразмыслив, я смутно догадался, что сделал значительное открытие, но первоначально его смысл от меня ускользнул. Вероятно, я гораздо быстрее оценил бы важность этих нюансов, если бы знал тогда, что кровать мадам стояла посередине комнаты, обращенная правой, а не левой стороной к окну, через которое, как говорили, вползла змея. Следовательно, чтобы ужалить жертву, гадюка должна была обогнуть кровать слева. Конечно, передо мной маячила и другая гипотеза: что больная, повернувшись на правый бок на правом краю постели, свесила левую руку или воспользовалась ею, чтобы схватить в воздухе то, что двигалось и шипело.