Книга Руки Орлака, страница 29 – Морис Ренар

– Да, но… ощутимый, явный!

– Экстериоризация^[27]мысли! Идеопластия! Для меня в этом нет ничего удивительного. Да и никто, вероятно, не объяснил бы это как-то иначе. Эта часть Стефена, материализовавшаяся благодаря отображению вне его самого, вполне может считаться фрагментарным явлением астрального тела, этого призрака живых…

Но такие объяснения, туманные, как и сам оккультизм, ни в коей мере не удовлетворяли Розину. Она прекрасно знала: чем более сверхъестественным мсье де Крошану кажется решение, тем более правдоподобным оно ему представляется. И все же одно слово ее поразило – «призрак». Подумав о Спектрофелесе, она несколько отклонилась от темы разговора:

– Вот вы верите в призраков живых людей… А верите ли вы в призраков людей умерших? Я одного такого как-то видела, причем дважды.

– Вы? Вы видели призрака умершего человека?.. Ха, это крайне интересно! Не каждому, кто этого хочет, удается увидеть призраков… Правда, у вас, Розина, такие изумительные глаза… такие большие, чистые, волнующие… Да не краснейте вы так!.. Лучше скажите: вы вполне уверены, что видение этой ночи – это видение Стефена, а не видение Розины?.. Ибо в этом последнем случае возможны две гипотезы: или же вы обладаете способностью видеть сны Стефена и как раз таки видели один из них, или же Стефену это не снилось, и тогда… Да и вообще, ведь ваш муж заявил, что не помнит этого сна. Почему вы сомневаетесь в его искренности?

Розина ответила не сразу, но, собрав воедино собственные воспоминания, категорично сказала:

– Нет, мне это не приснилось. Я вообще тогда не спала.

– Но призрака умершего человека вы ведь видели во сне?

При этих словах, немало ее возмутивших, Розина рассердилась и, обидевшись, замкнулась в себе. Она не сомневалась в своих ощущениях. Она чувствовала себя вполне уравновешенной и здравомыслящей. Ее ум был столь же крепок, как и ее тело. Она не могла спутать явления внешнего мира со своими фантазмами, порожденными горячечным бредом, что в резких выражениях и дала понять художнику-спириту.

Тот, чтобы вернуть ее расположение, отпустил в ответ пару шуток, но Розина с яростным упорством стояла на своем. И нужно сказать, что события вскоре подтвердили ее правоту.

Спеша сбежать из дома кошмаров, Розина решила уже на следующий день перевезти мужа в их квартиру на улице Гинемера.

После того как мсье де Крошан пообещал ей до вечера побыть со Стефеном, она тут же отправилась в Париж, чтобы подготовить там все к их возвращению.

Она хотела, чтобы эта «мизансцена» была милой и знакомой. Нужно было, чтобы home встретил Стефена праздничным убранством, словно он и не пустовал.

С помощью слуг Розина принялась усердно украшать жилище розами и гвоздиками, мимозами и прозрачными шарами со снежинками, поднимающимися при встряхивании.

Такой вид деятельности чрезвычайно благоприятствует свободному ходу мысли. Небольшая физическая нагрузка, машинальные движения пальцев и сосредоточенность способствуют ясности мысли.

Не переставая расхаживать взад и вперед, расставлять по вазам цветы в самых разнообразных сочетаниях и искусно наводить живописный беспорядок, Розина проводила мысленное расследование причин и обстоятельств необычайного кошмара.

То, что она нисколько не сомневалась в его реальности и была уверена в том, что видела экстериоризированный сон мужа, – было для нее неопровержимым фактом, к которому мадам Орлак даже и не думала возвращаться. Но сам сон, образы, из которых он соткан, – вот что ее заботило.