Книга Повелитель света, страница 178 – Морис Ренар

Девчушка по-прежнему пребывала во власти загадочного припадка. Неестественно бледная, отбивающаяся от невидимых агрессоров, она теперь висела в воздухе в нескольких сантиметрах над скалой, при том что рядом не было ничего, что могло бы поддерживать ее в таком положении!..

Затем внезапно она прекратила вопить – вероятно, от изнеможения; голос ее прервался: она еще, казалось, пыталась кричать, но из ее рта не выходило ни звука! И так как животные убежали, вечернюю тишину теперь нарушало лишь мягкое, бархатистое гудение.

Максим напряг все свои мышцы и всю свою волю, чтобы совладать с парализовавшим его испугом… Увы! увы! случилось прискорбное чудо: прежде чем он пошевелился, Сезарина Жантаз, вытолкнутая некоей неслыханной силой, поднялась в небо, словно шар, и исчезла.

Темная туча, бесконечно плывущая по небу, слегка содрогнулась, но тут же вновь застыла в неподвижности, и на этом все закончилось. Несчастье случилось так быстро, что аккордеон, выроненный Сезариной, еще продолжал гудеть среди нарциссов.

Лишь тогда Максиму удалось сбросить оцепенение, но его обуял такой страх, что он, офицер морского флота, он, не раз героически проявлявший себя в стычках с туарегами, он, с улыбкой на губах сражавшийся с грозными стихиями, со всех ног бросился наутек, оставив на лугу мольберт, картину, палитру и от испуга упавшего в обморок Сезара. Он побежал через лес напрямик, поскольку дорога делала слишком большой, на его взгляд, крюк. Несчастный кубарем скатился по обрывистому склону, падая и вставая, хватаясь за деревья, поскальзываясь на гладких скалах и вызывая сходы камней, которые летели вниз перед ним, вместе с ним и за ним, – словом, его беспорядочное бегство сопровождалось оглушительным шумом.

Однако же крыши Мирастеля внизу, как ему казалось, увеличивались в размерах буквально на глазах.

Наконец, мокрый от пота, бледный и дрожащий, с кровоточащими ссадинами, непокрытой головой и в изодранной в клочья одежде, он ввалился в зал, где его родные и Робер собрались пить чай; и пока каждый, вскочив с места, спешил ему навстречу, Максим рухнул на пол и зарыдал, до смерти стыдясь того, что его бравада закончилась столь трусливым и позорным бегством.

Его усадили в кресло. Госпожа Летелье по-матерински обняла его. Но он никого не замечал, в бессилии заламывал руки и повторял сквозь слезы неожиданные слова:

– Мария-Тереза!.. О! Мой Бог!.. Что они с ней сделали?.. Где она?.. О! Как это ужасно!..

Отец дал ему выпить чашку чаю, щедро сдобренного ромом.

– Полно, сынок, что случилось? Расскажи нам.

Максим рассказал. В завершение он признался в своей трусости, и его вновь охватило отчаяние. Он лихорадочно бил себя по лбу кулаком, говоря, что он должен бежать, лететь на помощь малышке Жантаз…

Господин Летелье запретил ему это, поручив сию миссию пяти крестьянам и четырем слугам.

– Мы были скрыты… скрыты листвой, – всхлипывал несчастный Максим. – Потому-то на нас и не напали! – Затем под воздействием рома и грусти он захныкал: – Боже мой, она улетела, будто пробка из бутылки!.. Бедная маленькая пробка!.. Поперхнулась… и ее несчастный тоненький голосок оборвался… так внезапно… И я ничего не сделал! О! Совсем ничего!..

Его родители обменялись над его головой беспокойными взглядами. Наконец господин Летелье принял решение.