Книга Повелитель света, страница 213 – Морис Ренар

– Какая мерзость!.. И все же это не объясняет того, зачем ты приехал.

– Я приехал, чтобы исполнить его последнюю волю.

Господин Монбардо вытащил из кармана красную, с медными фермуарами тетрадь, которую астроном, как ему помнилось, уже где-то видел.

– Я приехал, чтобы передать тебе эту рукопись. Робер носил ее под одеждой – заткнутой за пояс, прямо на теле. Прочти, что написано на ярлычке.

– «Передать как можно скорее мсье Летелье, директору обсерватории. Если он мертв – доктору Монбардо, из Артемара. Если он мертв – герцогу д’Аньесу. Если он мертв – главе государства».

Увидев почерк Робера Коллена, господин Летелье не смог сдержать слезы. Он открывал фермуары дрожащей от нетерпения рукой и говорил:

– Он был так предан, что готов был без раздумий принести себя в жертву! Несчастный!.. Его похитили два месяца назад, еще до появления этого квадратного пятна!.. Два месяца плена из-за любви к Марии-Терезе!.. Увы! Он так о ней мечтал! И ведь мечтам этим все равно не суждено было сбыться: моя дочь, вернись она к нам, скорее вышла бы за герцога, нежели за него… Быть может, в такой ситуации смерть для него – лучший выход… Но посмотрим, что он мне пишет… Ну, что еще?..

– Простите, мсье, – промолвила вошедшая консьержка, – здесь внизу господа, которые говорят, что ждут вас.

– А! Машина! Так и есть!.. Видишь ли, Каликст, мне совершенно необходимо увидеть эту гонку… Я и так уже опаздываю… Вот что: ты едешь со мной. Прочтем дневник по дороге. Идем же, идем, на переодевание нет времени… Робер, мой славный мальчик! Какая потеря! Какая потеря!..

Вокруг автомобиля, среди разгуливающей толпы, столпилось около сотни зевак. Эта роскошная, с четырьмя ковшеобразными сиденьями, гоночная машина интриговала их своей длиной и приземистостью; серая, словно торпедоносец, она управлялась двумя водителями в защитного цвета униформах; лонжерон ее был украшен лентой цветов французского триколора, а вместо фар были два вымпела цветов уже аэроклуба, организатора соревнования.

Водители сняли фуражки. Один из них протянул мсье Летелье белую нарукавную повязку официального комиссара.

– Если не поспешим, мсье, – сказал он почтительным тоном, – непременно опоздаем к началу, точно вам говорю.

Но для господина Летелье гонка уже отошла на второй план, и едва зарычал двигатель мощностью в девяносто лошадиных сил и автомобиль, не жалея покрышек, сорвался с места, астроном начал читать мсье Монбардо то, что почерком четким и робким, по крайней мере – на первых страницах, набросал для него карандашом Робер.

Он дошел до пятой строки, когда один из водителей, облаченных в униформу цвета хаки, обернулся:

– Думаю, нет смысла ехать на площадь… Точно вам говорю: народ просто обезумел… Нам никогда туда не добраться. Если мсье не против, мы могли бы проехать через площадь Согласия и улицу Руайяль, а потом – по большим бульварам. Так мы увидим, как они пролетят, да и к выезду из Парижа доедем быстрее… Точно вам говорю.

– Поступайте как знаете, – сказал астроном и возобновил прерванное чтение.

Читатель прочтет дневник Робера Коллена в том виде, в каком господин Летелье прочел его мсье Монбардо в автомобиле господина д’Аньеса, посреди парижской толпы^[52].