Книга Повелитель света, страница 230 – Морис Ренар

Но аэриум с его пленниками, зависшими в воздухе, будто на невидимых нитях, в позах, свидетельствующих о горе, отчаянии или болезни!..

Ночью мне вернули бинокль и фотографический аппарат, очевидно, для того, чтобы посмотреть, что я с ними буду делать. Обидно до слез, но аппарат разбился!.. При помощи бинокля я начал производить осмотр людей, но многие поворачивались ко мне спинами. Я никого не узнал. Рядом с каждым пансионером аэриума, даже рядом с каждым животным ночью появились листья салата, морковь и очень чистая вода, повторявшая внутреннюю форму своего невидимого сосуда – яйца, приплюснутого сверху и снизу. Забавное зрелище.

Мой сосед пожирал салат… Под ним какая-то овчарка лакала свою яйцевидную воду.

В попытке завязать переписку с соседом я черкнул в записной книжке: «Вы говорите по-французски?» – и показал ему листок. Он покачал головой и продолжил поедать салат…

Но тут мое внимание привлек другой молодой человек, очень худой, – он занимал следующую камеру. На вопросы из моей записной книжки он, не имея ни бумаги, ни карандаша, отвечал жестами. Насколько я понял, он репортер и был похищен в окрестностях Кюлоза. Похоже, он чего-то боится; чего именно – я не понял.

Эту беседу прервал один инцидент. Бросив случайный взгляд на север, я заметил, что с земли к нам поднимается некая черная точка. Наведя на нее бинокль, я увидел, что это человек. Казалось, он вылетел из баллисты. Он остановился в пяти километрах от нас (по горизонтали), в том же месте, куда накануне прибыл и я сам: на дебаркадере. На наших глазах его приподнял подъемный кран, а затем невидимая тележка повезла его по краю нашего холма – быть может, по невидимым же улицам и бульварам? Мои сокамерники разглядывали его очень внимательно и, похоже, обрадовались, не узнав в нем никого из знакомых или близких… Его поместили в мой ряд, однако непосредственным, ближайшим моим соседом он не стал; между ним и мною, вдоль фасада, оставили пустое пространство примерно в две камеры. (Такое нарушение непрерывности повторяется на всех этажах и знаменует собой середину аэриума со стороны фасада.) Это оказался какой-то крестьянин – с лиловой физиономией, ошеломленный и в одной сорочке. Только тогда я заметил, что количество птиц за ночь увеличилось: к уже имевшимся особям добавились сова, неясыть и филин. Жужжащая дьявольская ловушка накануне, видно, неплохо сработала.

Я вновь исследовал плотные ряды пленников. И на сей раз кое-кого отыскал: Рафлена, отвергнутого жениха Фабианы д’Арвьер, он был в домашнем халате и хлопковом колпаке.

Над головами, вдали, в рядах первых прибывших, высится голова побольше – голова статуи, этакого садовника Ватто…^[62]а также цилиндр, украшающий черепушку огородного пугала… Ха! Англефорская статуя и пугало!.. Надо же!

Вместе с людьми!..

Время от времени то одна, то другая камера покрывается инеем, и становится виден сияющий куб. Пленник теряет сознание. Приходит в себя он уже после того, как лед растает. Должно быть, в работе вентилей случаются временные сбои. Окружающие нас холод и сухость наверняка ужасны.

Благодаря большой щели, проделанной в разделенном на квадраты гумусе, почти подо мной, невидимой подпорной стенкой, я смог воспользоваться просветом между тучами для определения нашего местоположения. Это заняло какое-то время. Должно быть, аэриум находится немного южнее зенита Мирастеля. В телескоп господина Летелье его можно было бы заметить… Но какой случай направит его любопытство к тому месту, где для астрономов нет ничего привлекательного?.. Ведь мало кто верит, что исчезнувшие могли улететь в небо! В половине одиннадцатого из атмосферного океана всплыло сияющее солнце. Оно описало свою кривую на черном небосводе, словно большой апельсин в световом кольце пылающего гало. Тень аэриума упала на слой облаков.