Онлайн книга «Повелитель света»
|
И этот вопящий рот! И вся его кровь! Вся – до последней капли!.. Не в силах смотреть на это, я поспешил отвернуться. И тогда я увидел, что и все остальные завороженно смотрят на это округлившимися от ужаса глазами… Но в их застывшей толпе пошевелилось нечто черное. То был старый священник, сосед Максима, который отчаянно жестикулировал, чтобы привлечь к себе внимание… Все взгляды обратились на него. Кюре вычерчивал в воздухе большие кресты, благословляя несчастных, и толпа пленников опустилась перед ним на колени… Наши глаза больше не отрывались от его выразительно двигавшихся уст, что произносили слова, которые мог слышать один лишь Максим… Руки старого священника оставались простертыми, образуя крест. И он принялся крутиться вокруг собственной оси, чтобы каждый из нас мог видеть это распятие, а не обливавшегося неподалеку от меня кровью мужчину. Максим, припавший к ногам пожилого кюре, был белее мела. И мне казалось, что я вижу его в лаборатории Мирастеля, покрытого кровью, покрытого кровью тех животных, устройство которых ему так хотелось узнать… Увы! Что мы с ними творим? Что ты сделал со своим братом, Каин?.. Этот человек, которого – живого – разделывали, словно тушу… Живого, и, стало быть, в помещении, заполненном воздухом, пригодным для дыхания!.. Значит, они облачаются в своеобразные скафандры, когда идут вивисектировать рыб в их водной среде… Я уже не отвожу взгляда. Сарваны не могут быть существами бо́льших, нежели мы, размеров, – параметры коридоров, высота этажей тому доказательство. 27 июля. – Как же не повезло этому бедняге! Ужасная пытка! Они продолжают. Продолжают… Этажом ниже, в пустую камеру, находящуюся как раз под подопытным, поместили свинью. Несчастный страдает от невыносимой боли, благодаря которой сарваны обретут новые ценные познания. У стенок моей камеры стоит немыслимый скрежет; они сбиваются в кучу, чтобы получше рассмотреть операцию… 28 июля. – Разрезы небольшие… крошечные надсечки тонких лезвий… работа тщательная, кропотливая… В самом низу режут большого ужа… Но чей черед придет вслед за ним? Какого мужчины? Какой женщины? О боже, какой? Так и с ума сойти можно! Похоже, сарванов заинтриговала кровь – эта кровь, которой у них нет, эта животворная жидкость, несовместимая с их анатомией. Они сливают всю собранную кровь в одну и ту же невидимую бутыль и – что интересно! – уже нашли способ, как не дать ей свертываться. Теперь еще и нетель – белая – отдает дань науке Невидимок. Столп крови в бутыли растет. Мужчина все еще жив. Непохоже, чтобы сарваны испытывали боль, которую испытывают люди. Змея уже вся разрезана на куски. Итак, в их классификации змея стоит в самом низу, а птица – в самом верху. Они начали с тех, которые способны приблизиться к ним максимально и с большей легкостью. Ну-ну! Говорил же я, что не намного они нас умнее! 30 июля. – Мужчина еще не умер. Белая нетель агонизирует. В операционной для птиц умирает летучая мышь. Это же надо – поместить летучую мышь к птицам! 31 июля. – Я не сплю – так мне страшно. Револьвер всегда под рукой. В эту ночь, при лунном свете, от которого где-то вдали мерцало кольцо атмосферного моря, я наблюдал за уборкой останков нетели. Их направили в воздушную гавань, откуда сбросили вниз. Бутыль с кровью чем-то напоминает ствол рубиновой колонны. В нее то и дело погружается нечто невидимое. Вот уже час они взбивают эту смесь мешалкой; пока я пишу, забрали – по всей видимости, на анализ – уже несколько пузырьков, – вижу, как во все стороны удаляется красная жидкость в сосудах различной формы. |