Онлайн книга «Повелитель света»
|
– Не важно! – возразил герцог д’Аньес. – Люди все равно инстинктивно пытаются отрицать реальность невидимого. – Ну да, потому что зрение из всех наших чувств имеет самую широкую область применения, это чувство, которое мы сами полагаем основным, и именно поэтому вы оспариваете существование вещей, которые оно не воспринимает. Но представьте существо, наделенное всего одним-единственным чувством, обонянием к примеру (подобное существо – отнюдь не абсурдно; таких созданий множество), и подумайте тогда о той огромной массе вещей, существование которых оно отрицает! В их число входит все, что не пахнет! Этот слепец станет опровергать существование всех тех видимых предметов, которые не имеют запаха!.. Мы – такие же, как он. По отношению к аэроскафу, сарванам и подвоздушному миру мы слепцы. С самого начала истории человечества мы играли с сарванами в ужасные жмурки, и повязку на глазах носили именно мы! (Это, кстати, не единственные невидимые враги, которые окружают нас с давних пор. Подумайте об угарном газе, этом злодее, этом сообщнике отравителей, и прочих подобных субстанциях!) Повторюсь: мы слепцы по отношению к сарванам, так как до сих пор воспринимали их лишь благодаря органам слуха и обоняния. Для госпожи Аркедув, которая ничего не видит, они точно такие же, как и другие существа, потому что им недостает того качества, которое она неспособна воспринимать. Прикоснись она к аэроскафу – и ее впечатление от этого прикосновения будет таким же, как если бы речь шла о каком-нибудь видимом судне, если только ее необыкновенно чуткое осязание не предупредит ее, что этот предмет обладает неким особенным свойством, которое для людей зрячих претворяется в невидимость. Для слепцов невидимости не существует. Человек слепой от рождения, полагаю, даже не смог бы понять, что это такое, как не понял бы разницы между металлом аэроскафа и земным материалом. Так что удивляйтесь, мсье, удивляйтесь исключению, которое многим неизбежно кажется общим правилом, навязанным их собственным рассудком! Хотите освободиться от чар невидимого? Нет ничего проще: закройте глаза! – Риторика, мсье! Риторика чистой воды! К тому же согласитесь: те предметы, которые вы перечисляли как невидимые, являются таковыми лишь иногда, при определенных условиях. Метательный снаряд будет таковым лишь в полете, винт – в процессе вращения, а ваза – в воде. Что до субстанций невидимых всегда, то это газы, неосязаемые и далеко не… – Кто вам сказал, что не существует осязаемых газов? – Это уже не будут газы – по определению. Воздух становится осязаемым, лишь когда он конденсирован под высоким давлением, когда он превращается из газа в жидкость… – Браво, молодой человек! Но ведь сама эта жидкость, этот бывший газ, может стать куском льда; скажите-ка, почему этот газ – ставший таким образом веществом твердым – неизбежно должен терять свое свойство невидимости? Все дело в показателе рефракции. Песок, мсье, песок, который в некотором роде является лишь видом твердой жидкости, непрозрачный песок, – разве не становится он прозрачным, когда его превращают в кристалл? Почему бы тогда и невидимому газу не остаться невидимым в другом состоянии? В данном случае остаться неизменным проще, чем обрести новое свойство, не так ли? |