Книга Повелитель света, страница 286 – Морис Ренар

– Для меня, – сказал он, вооружаясь авторучкой, – будет истинным удовольствием надписать для вас этот небольшой томик, раз уж мой роман не вызвал у вас неприязни. Вы позволите?

Широко улыбнувшись, Рита покачала головой:

– Я весьма польщена, мсье, но это не моя книга. Она принадлежит моей подруге, мадам Летурнёр, которая, несомненно, будет счастлива получить ваш автограф.

Автор «Четырех сержантов» поклонился, улыбаясь несколько натянуто, так как мадам Летурнёр, вместо того чтобы незамедлительно подарить томик Рите, хранила молчание, весьма его раздосадовавшее.

– Что ж, я с радостью пришлю вам другой экземпляр, – сказал он, поворачиваясь к девушке.

Но, уже вознамерившись поинтересоваться по этому поводу ее фамилией и адресом, он вдруг остановился, сочтя это моветоном, нарушением всех правил приличия, которые, слава богу, еще соблюдались в его семье и кругу общения.

Он черкнул на титульном листе, под именем Женевьевы Летурнёр, несколько обычных в таких случаях любезных слов, после чего та, зачарованная, прочла посвящение – сначала про себя, потом вслух, для Риты – и засунула книгу обратно в сумку, на рыжеватой коже которой стояли ее инициалы «Ж. Л.». Прочие сумки и дорожные чемоданчики никакими знаками помечены не были.

«Просто непростительно с моей стороны было так редко выходить в свет, – думал Шарль. – Чертовски глупо!.. В противном случае я бы познакомился с ней уже давным-давно. Впрочем, какая разница! Она очаровательна, немного мною восхищается, к тому же она, безусловно, из прекрасной семьи… Чудесная погода! Боже, до чего же чудесная погода!»

Как видим, это был «удар молнии» – любовь с первого взгляда во всем ее великолепии.

Но на сей раз, в противоположность заурядным случаям, все, казалось, свидетельствовало о том, что молния поразила не одного, а сразу двух человек и что вспыхнувшие искры где-то встретились, отчего они оба одновременно испытали сильнейшее потрясение, неслыханное и восхитительное, что бывает крайне редко. Бедная Женевьева Летурнёр, взявшая на себя ответственность сопровождать Риту, тут же смекнула, что происходит: это стало понятно по тому, как она вдруг заерзала и забарабанила пальцами по воображаемому фортепьяно, придав своему лицу встревоженное выражение.

Но Рита ничего не заметила, или же ей было все равно. Казалось, она и вовсе забыла о существовании Женевьевы, захваченная беседой, пусть и совершенно банальной, но в которой она и Шарль имели удовольствие по очереди выслушивать друг друга. Шарль уже не сомневался в чувствах Риты; по правде сказать, в том душевном состоянии он не усомнился бы в них, даже если бы они вовсе не были такими, какими представлялись ему. Женевьева, будучи женщиной и наблюдая за их беседой со стороны, была убеждена в этом на все сто процентов.

Вот почему, хотя и тщетно, она выказывала беспокойство и неодобрение. В конце концов это занятие ей надоело; она встала и, бросив на Риту весьма выразительный укоризненный взгляд, небрежной походкой удалилась.

Но лишь для того, чтобы почти тотчас же вернуться и сказать:

– Подходим к острову Экс.

Она была весьма довольна тем, что ей удалось-таки нарушить задушевность этой нежной беседы, которую греки, любители мелодичных названий, вероятно, нарекли бы «любовной идиллией».