Книга Повелитель света, страница 309 – Морис Ренар

Вокруг замка расстилается восхитительный пейзаж: со всех сторон виднеются горы и леса, прерываемые полями, виноградниками и топями. Зданиям, однако, недостает высоты, а поскольку над обширным холмом, на котором они возведены, нависает глыба Моляра и внушительная возвышенность на горизонте, кажется, что они построены в низине, но такое впечатление обманчиво.

Это укромное место. Дорога, что отходит от идущего рядом тракта, в Силазе заканчивается или по крайней мере продолжается за ним каменистыми (в этих краях они все такие) тропами.

Солнце уже опускалось, когда кабриолет Шарля Кристиани, управляемый шофером Жюльеном, свернул с главной дороги на этот последний участок маршрута Париж—Силаз.

Пятьсот пятьдесят километров. Выехав накануне часа в два пополудни, Шарль попросил водителя не гнать слишком быстро. Поездка, таким образом, становилась для него целительной. Он расположился рядом с Жюльеном. Свежий воздух наполнял его легкие. Перед ним одна за другой разыгрывались бесконечные сцены мирового спектакля, и он имел возможность изредка обмениваться репликами с соседом, который не был ни глуп, ни бестактно болтлив.

Шарль никоим образом не тревожился относительно причины, которая вела его в Савойю. В Сольё он плотно поужинал и хорошо выспался, после чего без особой спешки продолжил свой путь. Он потихоньку предавался задумчивой неге, благотворной мечтательности, возвращаясь в край и дом, где, как он знал, ничто – ни назойливое вторжение, ни досадное воспоминание – не нарушит его меланхолию; он ехал в тишину прекрасной пустыни.

Глубокая радость охватила его, когда в Амберьё машина вдруг въехала в ущелье, следуя бесконечным извивам в глубине великолепной теснины. Он любил горы, испытывал физическое удовольствие от того, что имел возможность дышать их бодрящим и легким воздухом, обводить взором их вершины и склоны, видеть, как высоко-высоко, на фоне чистого неба, вырисовываются их пики или как они теряются в движущихся облаках.

Затем, когда они выехали на открытое пространство и смогли с высоты обозреть грандиозную панораму в слепящих лучах вновь засиявшего солнца, он увидел посреди равнины гору Моляр-де-Силаз и ощутил едва уловимый укол в сердце. Тогда он подумал, что в этом сердце живет что-то от прошлого, частичка его савойской прабабки, которая волнуется, приближаясь к Силазу, и эта мысль все еще очаровывала его своей странной и сокровенной приятностью, когда перед ним возникли черепичные крыши замка и его квадратная башня.

Все это рассеялось в одну секунду. Лицо Клода тотчас же напомнило ему, что он приехал в Силаз не только для того, чтобы наслаждаться здесь романтическим отдыхом.

Старик прибежал на звуки клаксона так быстро, как позволял ему преклонный возраст. Одетый в воскресный костюм, он воздел руки в наивном и трогательном приветствии:

– О! Мсье Шарль!

Лицо его выражало и радость, и смятение: внезапная радость еще не стерла следы недавних тревог. Головной убор он держал в руке, демонстрируя лысину, а окладистые седые усы лишь подчеркивали темный загар; складки шеи исчезали в воротнике напоминавшей о былых временах сорочки из грубой белой холстины.

– Не могу даже выразить, мсье Шарль, как я рад вашему приезду!

– Из-за сарвана? – рассмеялся Шарль.

– Как вы узнали? Я ничего не писал об этом в письмах! – удивился сторож Силаза.