Книга Повелитель света, страница 348 – Морис Ренар

Шарль, сместившись к левой части пластины, мельком уловил в зеркале этой второй комнаты вольер, где махали крыльями птицы. Заметил он и ведущую в прихожую дверь кабинета, к которой пришлось прислоняться художнику Лами, чтобы написать свою акварель. Этим, впрочем, визуальное поле ограничивалось.

Как бы то ни было, место преступления оказывалось в поле зрения наблюдателя. Ввиду того что преступление это было совершено средь бела дня, убийца, несомненно, даже не подозревал, что за ним ведется какое бы то ни было наблюдение, а пластина наверняка в момент убийства находилась в кабинете, вывод напрашивался сам собой, со всей очевидностью: девяносто четыре года спустя вполне можно было потребовать пересмотра дела Ортофьери, притом что новые средства позволяли всем заинтересованным лицам лично присутствовать не просто при реконструкции убийства, но даже при самом убийстве. И это чудесное контрдознание выявит наконец истину, виновность или же невиновность Фабиуса Ортофьери.

Естественно, о том, чтобы заинтересовать этим новым дознанием органы правосудия, не могло идти и речи. Срок давности дела истек… истек давным-давно! А так как суд не выносил никакого решения, не приходилось говорить и о реабилитации; Фабиус, умерший в тюрьме, так и не был осужден. Стало быть, весь вопрос заключался в том, чтобы установить новые факты, обрести некую уверенность. Если результат будет благоприятным для Фабиуса, его можно будет во всеуслышание обнародовать; зная прямоту своей матери, Шарль не сомневался, что тогда она протянет руку отцу Риты, от всего сердца выразив ему свои сожаления по поводу давнего обвинения, подкрепленного к тому же показаниями надежных свидетелей. Если же результат подтвердит мнение тогдашних дознавателей, если виновность Фабиуса будет установлена неопровержимо – а показания люминита опровергнуть невозможно! – о ней умолчат, и ради Риты, ради, увы, той, которая станет тогда мадам де Сертей, старое дело останется для публики забытой историей, далекой и темной.

Шарль уже прикидывал, каких мероприятий потребует это контрдознание. Отныне он был настроен просить о помощи Бертрана Валуа. Он помнил, какие дедуктивные умозаключения сделал молодой писатель в его присутствии относительно трости XVII века. Бертран будет рад поучаствовать в необычном расследовании, и Шарль получит в его лице самого ценного и умеющего держать язык за зубами помощника.

Но пока что это были лишь планы и размышления, тогда как кое-что следовало сделать незамедлительно, и Шарль, не опасаясь серьезных осложнений, молил Бога, чтобы Он дал ему для этого время.

Следовало предупредить Риту самым быстрым способом.

Завтра она должна покинуть Сен-Трожан. Успела ли она уже обручиться с Люком де Сертеем? Оставалось надеяться, что обмена обещаниями еще не последовало. Но это могло произойти в любой момент. Завтрашний отъезд – возможно, последний его шанс. Ну же! Нельзя терять ни минуты!

Да. Но как связаться с Ритой быстро? Через посредничество мадам Летурнёр? Гм… Подобный маневр Шарлю не очень-то нравился.

Тем не менее он не сомневался, что только так достигнет успеха. Дружба Женевьевы Летурнёр и Маргариты Ортофьери убеждала его в том, что послание будет передано адресату, притом без малейших отлагательств.